Выжить в Сиэтле

Отряд из дюжины десантных катеров ВМС США, рассекая волны, направлялся к острову Лэнгли Айленд.

Гримальди засмеялся.

— Я буду скучать по тебе, старик, если ты когда-нибудь уйдешь в отставку. Вот уже второй раз, как я смотрю с высоты орлиного полета на такую суету внизу, — Джек намекал на войну Болана в Техасе.

Болан вздохнул и спросил:

— Как видимость?

— Подойти и посмотри сам.

Мак поднялся на ноги, унял дрожь в коленях и присел на корточки у приборной доски. Вертолет летел над морем. До Лэнгли Айленда было не больше трех миль. Болан почувствовал, что силы вернулись к нему и взглянул на часы.

— Начинаю отсчет времени, — объявил он пилоту. — Тридцать секунд до взрыва.

Гримальди раскурил сигарету и подал ее Палачу. Не сводя глаз с циферблата часов, Болан сделал долгую затяжку, и его легкие словно обдало жидким огнем. До светопреставления оставались считанные секунды.

Поверхность острова вдруг зашевелилась и пришла в движение, словно проснулся великан, спавший глубоко в его недрах. Все три здания рассыпались, как карточные домики, и исчезли в гигантских провалах, из которых с громоподобным гулом вырвались гигантские столбы огня и дыма. Мощная ударная волна настигла вертолет, подхватила его, закружила и подбросила вверх, как шарик от пинг-понга. Огромное облако дыма и пыли, прорезаемое молниями огня, клубилось и ворочалось на месте острова, поглощая бунгало, мелкие постройки, пирс с пакгаузами. Оно оторвалось от поверхности и медленно поплыло вверх, постепенно принимая форму гриба. Внизу не осталось ничего, кроме гигантского дымящегося кратера рукотворного вулкана.

Гримальди почувствовал, как у него мурашки побежали по спине и прошептал:

— Господи, ужас-то какой!

Глядя на чудовищное буйство сил, разбуженных им самим, Болан верил, что нанес мафии самое жестокое поражение с тех пор, как развязал войну против преступной организации.

— Отвези меня домой, Джек, — устало сказал Палач, закрывая глаза.

Слава Богу, еще был дом, куда можно вернуться...

Эпилог

Лео Таррин стоял перед фургоном, ожидая возвращения Палача. Пока вертолет не улетел, он стоял отвернувшись, опустив голову вниз, но, как только Болан остался один, он бросился к нему и что-то забормотал о героических подвигах.

— Отправляйся домой, Лео, — усмехаясь, сказал Болан.

— Непременно, и со скоростью, на какую способен четырехмоторный реактивный самолет. Что ж, Гарольду теперь останется только смести мусор в совок и выбросить его на помойку. Тебе тоже пора, сержант. Уезжай отсюда как можно быстрее и подальше.

— Да, конечно, — ответил Палач, пожимая руку Лео Таррину.

— Ну, ладно. Джокко терпеливо ждет меня на дороге. Лучше я пойду, пока он не занервничал и не пришел посмотреть, в чем дело.

— Не раскисай, дружище. Впереди у нас хорошие времена.

При этих словах Лео Таррин в последний раз похлопал Болана по плечу, повернулся к нему спиной и с улыбкой на лице зашагал прочь. Они никогда не прощались, так уж у них было заведено. Они верили в скорую встречу...

Болан сел в машину, закурил сигарету и запустил двигатель, собираясь ехать «быстро и далеко». Хороший город, Сиэтл. И люди в нем хорошие. Но «домом» для воина-одиночки был все же его боевой фургон. И куда бы он ни приехал, повсюду его хозяина ожидали хорошие люди... и война.

Быстро и далеко.

Это станет девизом его следующего сражения. Всегда слишком быстро и никогда достаточно далеко.

Таков был мир Болана, и он составлял с ним одно целое.