Выживает слабейший (СИ)

Шакрам, сын Сохога даже не заметил, как отлив оставил его тело на песке, будучи завороженным этим невероятным чудом. Глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь понять некую систему недвижных светлячков. Но что же могло излучать такой свет, если не живые организмы, он не знал. Закрыв уставшие обветренные глаза, он переключился на освобожденное от водных оков тело. Загадочная сила вдавливала его в мокрый песок, и вдруг слова Закарума всплыли сами собой: "...Их колдовство заставляет сгибаться наши спины, давит на плечи и тянет к земле, а руки слабеют на глазах!..". Попытки подняться ни к чему ни привели. Грудная мышца невероятно напрягалась, отрывая руку от песка на половину локтя. Стиснув зубы, он попытался подняться, но брюшные мышцы лишь горели огнем, поднимая тело совсем чуть-чуть. Плюхнувшись назад, он больно ударился затылком о песок. Подобные действия изгой проделывал со всеми конечностями в разной последовательности еще некоторое время, пока не определил свою сильную сторону. Спина и ноги оказались развиты больше всего и он сыграл на их лучших сторонах, перевернувшись-таки на живот. Все действия проводились бесшумно, и только мокрый песок слабо хлюпал от падающих из раза в раз на него конечностей. Светлая царица мягко струилась по серебристой чешуе, отражая слабые блики и словно бы издевалась над ним. Благодаря сильным ногам и спине, Шакрам поднялся на четвереньки, сопротивляясь страшной силе. Колени вдавливало в песок, принося если не боль, то раздражение. Зачерпнув горсть, изгой поднес ладонь к лицу. В натянутых между перстами перепонках катался невероятно тяжелый песок. Отпустив руку ладонью вниз, Шакрам уставился на камнем упавший кусок песка, принявший загадочную форму. Он пару раз тыкнул, не понимая, почему он еще равномерно не распределился по дну. И куда подевались красиво плавающие песчинки?

Отвергнутый всеми изгой, лишившийся всего, словно ребенок потратил половину ночи, вылепливая все, что ему приходило в голову. Он настолько погрузился в процесс, что даже забыл где находится. Мышцы ныли от натуги и неестественной тяжести, но Шакрам из раза в раз заставлял тело передвигаться на четвереньках, брать мокрый песок в одном месте и добавлять в другом. Конечно же, чудесной постройкой кучу мокрого песка с кое-где дырявыми отверстиями было назвать невозможно, но глаза саг"гаш горели игривым огнем, а собой он гордился так, словно поймал голыми руками здорового дейнозуха. В какой-то момент подул ветер, не выдержавшие пальцы дернулись и постройка разрушилась, расстроив саг"гаш. Вдруг он замер. Юноша вспомнил, что находится на земле газарги в темное время суток и поднял взгляд. Сын Сохога находился один на песчаном берегу, шум прибойных волн доносился в сотнях локтей, а шелест тысяч и тысяч листьев снова впился в непривыкшие уши саг"гаш. Звуки на суше ощущались по-иному, нежели в воде. Более четче, более громче, более... Их было слишком много. Прибой вдалеке, шепот листьев, гнущиеся стволы деревьев, шелестящая заверть - Шакрам утонул в какофонии звуков. Глаза стали закрываться, руки, которым, наконец, дали отдохнуть, опустились вдоль туловища. Шакрам медленно лег на бок и забылся сном.

Теплый ветер обдувал иссушенную чешую охотника, дрейфующего на мелководье на спине. Грудь, живот, лоб и бедра уже покрылись красно-синими пятнами от солнца и в этот момент Шакрам открыл глаза, тотчас зажмурив их от боли. Погрузившись под воду на глубину в локоть, он яростно протер веки, чешуя на которых тоже стала красно-синей и сильно зудела. Выругавшись на проклятое светило газарги, сын Сохога выругался еще раз, когда услышал вдалеке патруль из нескольких акул. Живот сильно заурчал, напомнив о голоде и саг"гаш выругался в третий раз, проклиная все на свете. Подавшись подальше от патруля, по мелководью, он заприметил интересную местность через довольно продолжительное время. Если до этого он плыл над песчаным дном, то вдруг показался коралловый риф. Улыбка наползла на лицо Шакрама, он знал - где коралл, там и пища. Но высота не позволяла ему нормально держать копье и выслеживать жертву одновременно. Он долго думал, вертя головой и заприметил водоросли у берега. Сделав такую же шапочку, он показал солнцу свою макушку, упер ноги в песок, взял копье в руки и пошел охотиться. Саг"гаш контролировали сами, всплывать телу или нет, поэтому держаться в подобной позе ему не составляло никакого труда. Глаза, погруженные под воду, рыскали по дну, а ноги медленно переступали с одного рифа на другой. Заметив шевеление слева, изгой замер. Медленно повернувшись, рука подняла оружие для замаха и в следующее мгновение трезубец пронзил рыбу. Мелководная красно-черная тварь оказалась вкусной и вскоре саг"гаш млел в воде, потягиваясь. Селахии слышались не так далеко, что сильно разочаровывало изгоя. Мышцы дико болели от ночных приключений в землях газарги, но эта боль была приятной и чарующей.