Выживая — выживай!

— Я бы на это не рассчитывал, — сказал Максим, — наше положение ухудшается. Смотрите! — крикнул он, осторожно выглядывая в окно.

Сарацины, до той поры кружа вокруг таверны и периодически обстреливая ее из луков, собрались в одном месте вокруг своего командира и коротко что-то обсудив, развели костер. Опустив в огонь стрелы, они вновь подняли свои луки.

— Кажется, нас хотят зажарить живьем, — сказал Максим.

— Нам ничего не остается, как решиться на вылазку и попробовать завладеть несколькими лошадьми, — ответил Марк и Кресченций утвердительно кивнул.

— Привяжем лишние щиты к спинам. Будет тяжеловато, но это лучше, чем получить в зад стрелу. Выстраиваемся в колонну по двое и бежим по сигналу. Чтобы ни случилось, колонну не рушить. Буду вечно благодарен вам, мессеры, если позволите моему сыну бежать в середине.

— Это можно было даже не говорить, — сказал за всех Марк.

Кресченций поблагодарил друзей и нежно поцеловал своего сына, наказав тому крепко держаться за пояс своего слуги. Сам он с Марком встал впереди колонны. Максим встал позади всех.

— Кирие элейсон! — крикнул он, и христиане устремились вперед.

До ворот таверны было метров пятьдесят, и элемент неожиданности почти сыграл свою роль. Почти, потому что среди опешивших на мгновение мавров нашелся единственный смельчак, конным пустившийся им наперерез. Преградить путь Кресченцию с Марком он не успел, но зато оттянул на себя внимание Максима и его оруженосца, вследствие чего маленькая колонна христиан распалась.

— Еще один конь лишним не будет! — радостно крикнул Максим.

Его оруженосец первым нанес удар африканцу своим копьем. Тот отвел удар, наотмашь срубив деревянное древко. Этого мгновения хватило Максиму, чтобы оказаться возле мавра и вонзить ему меч в живот.

— Конь мой!

— Не садись на него! — крикнул Максиму Кресченций.

Но было поздно, Столкнув сраженного африканца наземь, Максим проворно уселся на коня. Он даже не успел толком подобрать поводья, как в его сторону осами зажужжали стрелы, одна из которых угодила в незащищенную кольчугой шею. Издавая страшный клекот разорванным горлом, Максим грянулся с коня, и песок под ним тотчас задымился от потока бурно высвобождаемой крови.

Кресченций и Марк даже не видели, что произошло с их другом, в то же самое мгновение они сами уже вовсю сцепились с командиром африканцев и его свитой. Марк, размахивая огромной палицей, не дал главарю возможности ни для одного выпада своим мечом, заставив помышлять исключительно об обороне. Могучими ударами, Марк вскоре прижал врага к забору, еще одним, особо удачным замахом, выбил у того меч из рук, а уже следующим раскроил африканцу череп.

— Слава Христову воинству! — проорал он, хватаясь за поводья мраморного коня.

Поскольку его товарищи не уступили ему в доблести, а смерть командира нападавших произвела, как водится, угнетающее впечатление на осиротевших слуг, удача склонилась на сторону христиан. Африканцы бросились врассыпную прочь, уводя за собой своих лошадей.

— Кони, нам нужны кони! — кричал Кресченций, но, помимо мраморной лошади, христиане смогли удержать лишь коня, которого отбил Максим.

— Брат мой! — горестно вскричал Кресченций, только сейчас увидев лежащего на земле Максима, чьи стеклянные глаза задумчиво изучали сполетское небо.

— Мы отомстим за тебя, — рявкнул Марк, — Клянусь Святым Распятием!

Успех христиан оказался и неполным, и кратковременным. Придя в себя после минутного испуга, африканцы начали группироваться неподалеку от них, наполняя стрелами свои колчаны и не выказывая ни малейшего желания отпустить сполетцев с миром. К маврам присоединились еще порядка десяти пеших, очевидно, до сей поры занятых грабежом в деревне.

— Седлаем коней и вон отсюда, — прошептал Кресченций на ухо Марку так, чтобы это не слышали их слуги. Марк кивнул.

В считанные мгновения Кресченций с сыном водрузились на мраморном коне, а Марк оседлал лошадь Максима.

— Хозяин, хозяин, благородный мессер, не бросайте нас! — взмолились их оруженосцы, изумившись их поступку.

— Да поможет вам Бог! — крикнул Кресченций, и оба рыцаря пришпорили лошадей. Вслед им неслись крики их слуг, за короткий период из жалобных превратившись в проклинающие.

Проскакав несколько сотен метров, Кресченций украдкой бросил совестливый взгляд назад. Их слуги уже стояли на коленях, бросив свое оружие в расчете на милость победителей, а те кружили вокруг них, подсчитывая стоимость приобретенного живого товара, чей жизненный путь с большой вероятностью теперь пролегал на юг или запад, на невольничьи рынки Африки или Испании.

— Пусть так, но и они остались живы, и мы при этом спасены, — сам себе под нос пробормотал Кресченций и только заставил лошадь прибавить ходу. Марк следовал по левую руку от него.