Выживание (СИ)

— Ну, с моей точки зрения, все выглядит несколько иначе, — возразила я. — Петр ведет себя благородно уже давно: вспомнить хотя бы подаренные вещи. Лизе, когда они расстались, он также дал неплохие отступные, да и сейчас пытался защитить. Ей же показалась мало, и она решила своровать остальное. И не понимаю, почему ты не видишь очевидного.

— Просто я понимаю, что значит для женщины подвергаться систематическому насилию, — заявила Темная. — К тому же, в другом случае, как объяснить наличие следов от побоев?

— Элементарно! — усмехнулась Женя и вытянула вперед правую руку с большим, уже начавшим зеленеть синяком. — Вот, полюбуйся. И на ноге, между прочим, не меньше, — добавила она, продемонстрировав бедро. — А всего-то в лесу на склоне поскользнулась и об дерево стукнулась. Да почти у любого, если поискать, хоть пара синяков да найдется. Чем не объяснение?

— Остается вопрос: если Петр был так неприятен Лизе, то почему она столько времени его терпела? — спросила я.

— Ну тут-то как раз все просто, — вздохнула Темная. — У Петра отдельный плот, можно жить нормально, а не ютиться с другими нищими. Но я все равно не верю, что она виновата.

Я удивленно посмотрела на негритянку. А ведь сейчас она совершает ту же самую ошибку, что и я когда-то. А еще, раньше она вела себя с гораздо большей подозрительностью, а теперь, стоило Лизе заикнуться о сексуальном домогательстве, вдруг резко изменила мнение. Почему? Не потому ли, что когда-то, может, даже не здесь, а на Земле, ей самой пришлось пережить насилие? Какой на самом деле оно может оставить след в душе женщины?

— Ладно, думаю мы все уже сформировали свое мнение, — сказал Артур. — Предлагаю не тянуть и приступить к голосованию.

По уже давно установленным правилам, голосование проходило так: каждый брал символизирующие оправдание и обвинение листья, кусочки коры или цветки и по секрету от остальных решал и выбирал, какой из них оставить. После чего голосующие собирались и одновременно демонстрировали друг другу и собравшимся свидетелям свой вердикт. Такой способ выработали, чтобы не было возможности передумать в последний момент, и каждый сам нес ответственность за принятое решение. В данном случае нам надо решать судьбу сразу двух людей, потому что хотя Петр и снял обвинение, но дело слишком серьезное и касается всех. Если Лиза — вор, то она должна быть наказана.

В начале сплава я боялась, что когда-нибудь мне придется принимать решение, от которого зависят чужие жизни. Теперь это время настало, а я так и не уверена, что не ошибусь. Малодушно отказываться от возложенной на меня миссии нельзя, но страшно даже представить, от какой малости зависит человеческая жизнь, ведь за оба возможных преступления наказание предусмотрено одно — смертная казнь.

Виновна ли Лиза? По-моему — да. Она хорошо играет, но то, что мы поймали ее у тайника, да и ее собственное признание, решают дело. То, что Петр пытается ее защитить, ничего не меняет. Ведь главное — это не наказать за уже совершенное, а получить гарантию, что вор никогда не повторит преступление. Если бы она хотела просто отомстить, могла бы найти другой способ. А наше дело защитить законопослушных людей, а не найти оправдание преступнику. Даже если преступник — мать с малолетним ребенком.

Насчет Петра ситуация не так однозначна. Обвинение против него серьезно, но с трудом верится, что он способен на подобное. И тем более странно, что нет ни одного свидетеля. У него, конечно, отдельный плот, но укрытие на нем небольшое и представляет собой скорее навес, чем закрытую комнатку, так что вряд ли бы во время систематических избиений и насилия имелась возможность сохранить все в тайне. Особенно учитывая, что люди в караване любопытные: вон, у нас компьютер запросто вычислили… и не факт, что не в курсе других событий. А ведь на нашем плоту гораздо лучшая защита от любопытных глаз — взять те же стены. К тому же, попытавшись поставить себя на место Лизы, я поняла, что в ее поведении даже по ее версии много странного. Во-первых, не должна запуганная женщина так открыто флиртовать с другим мужчиной, если это угрожает жизни ее ребенка. Во-вторых, логичней было бы либо попытаться уйти от Петра сразу, либо не осмелиться сделать это и сейчас. Если же она оставалась с ним по причине вещей и плота, хотя ее не устраивали их отношения, то в этом виноват отнюдь не только Петр. Особенно, если вспомнить, что ни одного конфликта с новым мужем у Петра не произошло, а при разводе он оставил Лизе часть своих вещей. Хотя какой-то, пусть маленький, но шанс ошибки остается…

Закончив обдумывать, мы собрались перед обвиняемыми и свидетелями и каждый из нас молча продемонстрировал свой выбор. Под прицелом пары десятков глаз, в том числе и принадлежащих обвиняемым, объявить свое решение оказалось чуть ли не труднее, чем принять его. Я впервые почувствовала себя палачом. Сильно стиснув зубы, разжала кулак, демонстрируя свой выбор, при этом заставив себя не отводить взгляд от лица Лизы. В конце концов, несмотря ни на что, я решила, что она должна умереть.