Выживания не гарантирую

Теперь детонаторы. Очень похожи на елочную гирлянду: синий провод и маленькие остренькие лампочки, правда, с черными непрозрачными цоколями. Равнодушно втыкаю лампочки в брикеты «МЦ».

Что-то происходит вокруг.

Визг.

Успеваю упасть.

Год 1991. Игорь

8.06. 02 час. 55 мин.

Дмитровское шоссе, 400 метров до переезда через линию Ст. – Петербургской железной дороги.

– Не придет, – сказал, наконец, журналист. Его звали Валерий, и мы были уже на ты. – Все. Не придет.

Он поскреб пальцами скулы, потер глаза – с такой яростью, будто разрывал веки. Он страшно хотел спать.

– Паршиво, – сказал он через минуту. – Мы платим. Да, мы платим. Хорошо платим. Иногда – очень хорошо. За информацию. И люди, в общем-то, знают, на что идут. И все равно – так паршиво…

– Мало ли что могло случиться, – сказал я. – Упал, ногу сломал…

– Знаешь, – сказал он, – когда такое было в первый раз – я тоже надеялся. Но когда в пятый…

– Кто-то знал еще?

– Нет.

– Тогда?..

– Следили. Пасли. Вряд ли – гепо. Хотя… Впрочем, не знаю. Только это уже пятый случай.

– Валера, – сказал я, – тогда, может быть, ты мне расскажешь все так – без доказательств?

– Смысл?

– Н-ну… скажем так: есть смысл. Есть.

– Это просто бесполезно – без документов. Без доказательств.

– Но ты же знаешь, что доказательства есть.

– Были. Не есть, а были.

– Есть. Не эти, так другие. И если этим займутся профессионалы…

– У меня тоже есть контакты в гепо. Но там без хотя бы косвенных доказательств… – он махнул рукой.

– Немцы всегда любили порядок в делах.

– Ладно. Значит, так: внезапно и без видимых причин резко увеличились японские инвестиции в Индии. Причем в отрасли, не приносящие сейчас существенного дохода. И без особых перспектив на обозримое будущее. Не буду расписывать подробно, это, в конце концов, не так уж важно. Японцы вкладывают большие деньги – десятки миллиардов золотых марок – причем через подставных лиц – туда, откуда ждать прибыли не приходится ни при каком раскладе, за исключением единственного: что контроль над Индией переходит к Японии. Полный и безраздельный контроль. Такая вот уверенность – откуда? Мы стали думать. Получается вот что: допустим, Россия выходит из Рейха, причем хлопая дверью. Теперь все туранские эмираты и султанаты от Рейха отрезаны, ну, да Господь с ними, главное – отрезаны Туранская и Тянь-Шаньская группы армий. Снабжать их через Иран трудно, практически невозможно. И все: Индию можно брать голыми руками, потому что защищать ее нечем. Разве что флотом… И вот вам японцы упираются носом в нефтяные поля Ирана… Чуешь? Это страшнее, чем валерьянка для кошки. Значит, так вот мы рассудили. Стали оглядываться по сторонам. И нашли. Есть такое предприятие «Эйфер», смешанный сибирско-российско-египетский капитал, в прошлом году проявляло интерес к якутским алмазам, не выгорело, но это неважно… так вот, оказалось, что они регулярно переводят очень приличные суммы, до миллиона марок в месяц, на счета «Патриотического фронта», «Единства» и «Муромца». И они же служат одним из каналов перекачки японских денег в Индию…

Я присвистнул. В общих чертах что-то такое намечалось, «собиралось стать известным», как говаривал Тарантул… но тем не менее – интересно.

– Это интересно, – сказал я. – Предприятие «Эйфер». Запомню.

Мне вдруг стало скучно. Выключатель – щелк… и все вокруг заливает желтая скука. Бывает… и в последние месяцы – все чаще.

– А все-таки – зачем ты меня сюда потащил? – спросил я. Скуке нельзя позволять распоряжаться собой, ее надо бить тем, что подворачивается под руку…

– Мне нужен был свидетель. Кроме того, меня не оставляет чувство, что ты вовсе не инженер.

– Интересно.

– Нет, я просто увидел, как ты подышал из баллончика.

– У меня тяжелый отходняк. Впрочем, где-то ты прав. Я инженер, но из подразделения «Таймыр».

– О! А я думал, вас давно распустили.

– Ну, зачем же нас распускать, мы еще много пользы принесем.

– Скорее, не пользы, а добра.

Мы посмеялись. Подразделение «Таймыр», созданное еще в начале пятидесятых, занималось контрабандным ввозом изделий, технологий и прочих секретов. Сейчас это синекура для дожидающихся пенсий чинов из разведки и МИДа.

– Кроме того, ты сибиряк, – продолжал Валерий, – а значит, патриотам заведомо не сочувствуешь.

– То есть?

– Ну, вряд ли много сибиряков хотят, чтобы их страна снова стала российской колонией.

– М-м… да, пожалуй, таких я не встречал. Но, как ты знаешь, азиатская партия у нас сильна.

– Это другое.

– Другое… Ты давно знаешь Кристу?

– Лет десять, наверное. А что?

– Да мне может понадобиться человек, владеющий арабским. Я хотел поговорить с ней самой, но – видел сам.

– Что я тебе скажу? Язык она, конечно, знает превосходно, но слишком много пьет и слабовата на передок. Если это тебя не смущает…

– Смущает. Это и смущает. А других, кто владел бы арабским, ты не знаешь?

– Пожалуй, нет. Но Криста должна знать. Поговори с ней.

– Поговорю… Ну, что? Четверть четвертого. Поедем?

– Да. Да, надо ехать.

– Куда тебе?

– На Трубную.

– Там живешь?