Выживания не гарантирую

Забавно. Как и все, с кем я общался раньше, она недоговаривала. Такое ощущение, что людям без имплантов просто с самого детства запрещено думать об этом. Нет, иногда можно на короткое время вывести их на эту невыносимую мысль, заставить умножить два на два, даже произнести вслух запретное слово. Но им от этого становится физически плохо, и стыдно, и как-то ещё… в общем, не хотел бы я заставлять Мирабеллу что-то подобное сейчас чувствовать…

Я дотянулся до лампы и несколько раз встряхнул её. Светящаяся взвесь пошла волнами, свет на секунду стал совсем ярким, потом снова потускнел. Лампу пора было подкормить, но я не знал, где сахар. Ладно, пусть светит так. Потом хозяева подкормят.

…А ведь всё очень просто: подавляющее большинство землюков имеют импланты, позволяющие им частично распространять свою личность по другим интеллектам, естественным и искусственным, соответственно предоставляя себя для использования другими. Так они обретают практическое всеведение и некое подобие бессмертия. Вот и всё.

Типическая «причина номер два» для эмиграции. Первая – это неизлечимая аллергия к нанотехносфере Земли. Такие люди просто не могут жить нигде, кроме Эстебана и ещё двух или трёх маленьких религиозных колоний. Но в основном они стремятся попасть именно на Эстебан. Здесь давным-давно нет нано, и здесь по определению не бывает аллергий, и у нас абсолютная веротерпимость. А причина номер два – неизлечимое же отвращение ко всяким там инородным предметам, вживляемым глубоко в тело. Это примерно как страх высоты. Или ужас перед насекомыми. Какой-то процент людей таким фобиям подвержен, и ничего нельзя с этим поделать, а радикально перестраивать психику законы запрещают.

Есть и причины номер три, четыре, пять, десять… вплоть до выжигающего здравый смысл чувства вины честных землян за действия своего правительства по отношению к несчастным нам. Но эти страдальцы обычно на Эстебане задерживаются ненадолго…

– А вы решили бежать – ещё там? – я показал глазами вверх. – Или уже здесь?

– Там, – сказала она. – Давно. Решила, что при первом удобном случае…

– Тогда я разъясню две вещи, хорошо? Во-первых, на Эстебане практически нет социальных программ. Обязательно надо работать, зарабатывать на жизнь. Иногда работать приходится очень много… Во-вторых, вы сразу вступаете в конфликт с законом, поскольку действуете в обход оккупационной администрации, а они такого не любят. Значит, вам придётся контактировать с криминалом – хотя бы для того, чтобы убрать из тела идент, получить липовые документы… ну и так далее. И вы попадёте к ним в кабалу. Все услуги придётся отрабатывать…

– Э-э… А как?

– Не знаю. Вряд ли проституцией, если вы об этом подумали. Этот рынок занят китайцами… Нет, честно, не знаю. Может быть, отправят собирать незрелую пыльцу. Может быть, задействуют в контрабанде – вас-то Стена должна пропускать…

– Но если идент убрать…

– Всё равно пропускает. Проверено. Пока не попадётесь – можете проходить свободно… Чем вы занимались на Земле?

– Я была смотрителем заповедника. Разводила крокодилов. Увы, оказалось, что биботы справляются с этой работой лучше… Но если я попадусь с контрабандой, то меня?..

– Три года общественных работ, – сказал я. – Обычно на фермах. Зато потом… Подождите. Крокодилы же откладывают яйца?

– Да. В песок или в ил. Потом…

– Тогда вы наверняка сможете работать с драконами. Нет?

– Не знаю… А что?

– Может получиться интересный вариант… У нас есть такая элитная профессия – драконщик. Даже не профессия, а искусство. Видите ли, драконы – очень трусливые твари, и если их ненароком спугнуть, они бросают отложенные яйца и улетают, так что приходится собирать такие яйца в инкубаторы и потом выхаживать детёнышей. Про роль драконов я вроде бы уже говорил…

– Вы думаете, я бы смогла?..

– Не знаю. Но это хоть какая-то зацепка, верно? Эх, был у меня хороший приятель-драконщик…

– Умер?

– Не знаю. Пропал без вести в позапрошлом году… Впрочем, это не самое главное, не этот, так другой. Слушайте…