Выживания не гарантирую

– Думаю, что нет. Тополь – он… был… сумасшедший. Ему казалось, что… что по телефону или по радио можно отдать такой приказ… ну, которому человек не в силах сопротивляться. Он всегда уничтожал все линии связи.

– Которая ракета стартует первой? – спросил я. – Та, к которой вы шли? Где мы вас взяли?

– Да.

– Ну, что ж… Даже если ничего не получится, она взорвется, когда заработают двигатели. Вряд ли американцы такие идиоты, чтобы не обеспечить защиту боеголовки при аварийном старте… – это я говорю только для того, чтобы успокоить себя. Чтобы перестали дрожать руки. Хотя, скажите мне, какая разница – сгореть в атомном пламени или в керосиновом? Или как там называется эта дрянь, что налита в баки? Но вот поди ж ты…

Все, меня нет.

Думай, обезьяна, думай….

Двадцать пять минут.

– На что вы рассчитывали? – спросил капитан где-то вдали.

– Шмель намеревался вскрыть компутер ракеты и перепрограммировать его. Он знал, как это делается.

На это нет времени, подумал я. Пожалуй, ни на что уже нет времени. Даже чтобы удрать…

Будем надеяться, что просто рванет топливо.

Ребята сгорят там, в шахте. В каморе.

И мы, вполне возможно, сгорим здесь.

Забыл об этом. Раз… два… забыл.

Пароли отмены. Должно быть что-то очень простое.

Как огнетушитель. Понимаете? На случай внезапного нежданчика. Перевернул, штырем об пол…

Двадцать четыре.

«Скажи пароль? – Пароль. – Проходи…»

Старый анекдот.

Что-то очень простое. Известное всем. Чего нельзя забыть. В горячке, в аварии. Что вот оно – протяни руку…

Вашингтон. Линкольн. Эйзенхауэр.

Нет. Это все агрессия, нападение.

Символ сдержанности –?..

Какой-нибудь индейский вождь?.. Ой, не знаю. Вряд ли.

Думай, обезьяна.

Думай.

Отмена. Символ отмены. Ну? Самое простое.

Стоп. Вот оно – рядом. Чувствую…

Скажем, из истории: сорок первый год, «Ниитака-яма агате е кудасаи» – и следом: «Хана га саку, хана га саку…» – и эскадра адмирала Нагумо разворачивается на запад, домой, бомбардировщики сбрасывают бомбы в море и на последних каплях бензина садятся на палубы авианосцев…

Нет. Малоизвестный эпизод несостоявшейся войны.

Сейчас… проблеск…

Вот оно! Сорок шестой год. Последняя попытка Германии продвинуться на восток – и ощутимое желание Сибири (с Америкой за спиной) подраться с давним врагом. До сих пор спорят: а что было бы, если?..

Силы сторон примерно равны, танки на рубежах атаки, бомбардировщики посменно дежурят в воздухе, шестьсот «Б-29» перелетают в Сибирь и размещаются на аэродромах, американская и канадская пехота выгружается во Владивостоке…

«Слово Твердо» – сигнал отмены всяческих военных приготовлений. Две недели жуткой балансировки на грани столкновения, две недели паузы в переброске мобильных американских соединений в Сибирь – генералы седели, кто-то даже застрелился, чтоб не мучиться… две недели нечеловеческой сдержанности… и – секретный прилет Геринга в Томск, быстрые переговоры…

Двадцать две минуты.

Так. «Ввод».

«Знаете ли вы пароль?» – «Да».

«Введите пароль».

Рука трясется.

«Слово Твердо» – латинскими буквами. «SLOVO TVERDO».

«Пароль принят».

Дружный ах за спиной.

«Отменить программу активизации взрывателей боеголовок?»

«Да».

«Программа активизации взрывателей отменена. Отменить программу запуска?»

«Да».

«Для отмены программы запуска введите специальный дополнительный пароль».

Так… Я вдруг понял: финита. Исчезает воздух. Я выдал все, что мог. Мозг отжат. Сухое вещество.

Команда на пуск поступит. Тут же рванет моя бомба, и десяток тонн жидкого огня наполнят подземелье. А потом – еще сто тонн…

Мы уцелеем. Наверное. Скорее всего. На пожар бункер должен быть рассчитан. Но…

Я оглянулся. Будто хотел что-то увидеть. Только забыл, что именно.

Карта на стене. План базы: капониров, аэродрома, городка…

– Капитан… Овидий Андреевич…

– Что? – бледен.

– Посмотрите сюда. Туннель – видите? Ведет от капониров к административному корпусу городка. Когда ракеты рванут, все пламя будет там. Нужно закрыть вот эти ворота. И, если успеете, вот эти.

Он невыносимо долго всматривается в план.

– Да. Вы… будете продолжать?.. – кивок на пульт.

– Есть смысл попытаться.

– Тогда… ни пуха.

– К черту.

– Я… восхищен вами. Даст Бог… Курсант, за мной.

Масляно закрывается тяжелая дверь. Крутится кремальера – нас заперли снаружи. Забота…

Зашумел, поднимаясь, лифт.

Остаемся вдвоем с… пленной? Какая уж она пленная…

Забыли.

«Хана га саку».

«Пароль неверный. Введите правильный пароль».

Ах, черт… Откидываюсь на спинку. Просто слышно, как трещат мозги. Надо сказать, это очень больно.

Отмена… отмена пуска ракет… Вот они стоят частоколом, и запальщики с длинными факелами в руках – ждут команду. «Товьсь… пали!» Но в последний момент: «Отставить пали!».

Нет, конечно. Это слишком примитивно.

Хотя… Ввожу: «Отставить».

«Пароль неверный. Введите правильный пароль».

Попробуем. Ввожу: «Правильный пароль».

«Пароль неверный. Введите…»

– Не хотите развлечься? У меня пропало вдохновение.

Встаю. Она смотрит, то ли не понимая, то ли понимая неправильно. Для наглядности – указываю ей на креслице.