Выживания не гарантирую

– Это не я, – сказал Кучеренко, огибая Панина по дуге. – Это все Яков… – он ускользнул от второго поощрительного тумака и затопал по лестнице. Лестница была непарадная, с железными решетчатыми ступеньками, удивительно громкая.

– Ну вот, Сережа, – я широким жестом предъявил ему свой пасьянс. Работа по твоей основной специальности. Выбирай: этот, этот или этот, – я показал на тех троих, которые снимали квартиры. – Выбирай. Надо будет его тихонечко исчезнуть, квартиру осмотреть, а самого допросить и потом куда-нибудь незаметно пристроить.

– Три карты, три карты, три карты… – пропел Панин хорошим, едва ли не профессиональным баритоном. Я никогда не слышал, чтобы он пел. Понятно. Возьмем… вот этого.

Он протянул руку и подцепил карточку Оникашвили. На фотографии был очкастый, начинающий лысеть мальчик.

– Попробуй управиться до полуночи, – сказал я.

– Это уж, Пан, как получится, – сказал Панин, не отрывая взгляда от карточки. – Как получится, как пойдет масть… нет, Пан, за сроки не ручаюсь.

– А ты попробуй, – зачем-то сказал я.

Панин быстро взглянул на меня, хотел сказать что-то злое, но промолчал.

10.06. 16 час.

Ресторан «АЛАЗАНИ».

Машину пришлось оставить на стоянке на набережной и топать пешком: и Ордынка, и Пятницкая были забиты грандиозными пробками. Вроде как через мосты пускали уже только по пропускам… Хвоста за собой мы не видели, но, с другой стороны, если «Алазани» под превентивным наблюдением – а Кучеренко был уверен, что так оно и есть, – то и подходы к нему могут скрытно контролироваться через оптику, а это такой способ наблюдения, от которого не оторвешься. С другой стороны – ну и что? Даже если гепо сфотографирует нас входящими в ресторан… пусть. Такие методы разработки требуют значительного времени, а нас, если все пойдет как задумано, завтра здесь уже не будет.

Было знойно. Мы старались прятаться в куцые тени домов и редких деревьев. Кто придумал этот город, заворчала Саша, Томск куда лучше… Она запрыгала на одной ноге, вытряхивая камешек из туфли. Томск действительно был лучше: плотный, чистый, зеленый, очень удобный для житья город только вот мне он изредка начинал давить на виски, и хотелось попасть куда-нибудь, где смешались времена и стили, проросли, проломились одно сквозь другое… побыть там сколько-нибудь времени и вернуться. В Томске да и в других наших городах – я ловлю себя на чувстве, будто попал на страницы рекламного каталога «Ваш дом» или «Уют», или даже «Шик» – все чуть-чуть слишком: слишком красиво, слишком уютно и слишком продумано. Когда я говорю, что у меня дом в Старом Томске – с печным отоплением, без горячей воды, но зато с садом – на меня смотрят, как на ненормального. У тебя что, с деньгами туго? Нет, с деньгами у меня полный порядок. Так зачем тебе этот хлам, посмотри, какой домик можно за две недели… Зато у меня есть баня и кузница, говорю я. Может, у тебя и сортир во дворе? смотрят подозрительно. Нет, сортир теплый, есть у меня слабость к теплым сортирам… Мало кто понимает, что я не могу видеть над собой гладкий, без малой трещинки, потолок – и поэтому у меня самый-самый удобный и уютный для меня одного – дом…