Выживания не гарантирую

27. 04. г. Около 12 час. 30 мин.

Константинополь, Университет.

В роли подозреваемого я пробыл примерно час. Я как-то догадывался, что полиция имеет осведомителей – живых и электронных – повсюду, но не подозревал даже, что сеть эта настолько плотная. Перед лейтенантом лежала полная таблица моего вчерашнего времяпрепровождения с указанием мест, сроков и имен свидетелей. Он изучил ее и показал мне.

– Вне всяческих подозрений, – сказал лейтенант. Он говорил по-русски с каким-то незнакомым акцентом и иногда употреблял слова не совсем точно. – Вопрос не по существу: почему вы не пошли на встречу с наследником?

Я подумал.

– Не хотелось ломать компанию, так мне кажется. Вряд ли по другой причине. Хотя…

– Вы не уверены? В себе, в своих побуждениях? Или вкладываете какой-то особый смысл в свои слова?

– Вроде бы никакого особого смысла… Если вам трудно общаться по-русски, мы можем перейти на другой язык.

– Меня вполне устраивает ваш русский. Просто редко приходится встречать людей, которые настолько не уверены в своих побуждениях… Значит, если я правильно вас понял, хорошая – пусть даже до этого совсем незнакомая – компания для вас важнее грядущих судеб родины?

Мне захотелось нагрубить, но вместо этого я достал сигареты.

– Вы не курите, лейтенант? Зря, очень вкусный табак. Так вот, я не уверен, что встреча наследника со мной как-то повлияет на судьбы родины. К праздному же любопытству я не склонен. Хотя… если бы я знал, что там произошло – пошел бы обязательно.

– Вот как? И с какой же мотивировкой?

– Один из моих друзей жестоко избит. Второй исчез. Третий – не близкий друг, но хороший приятель – убит. Разве этого недостаточно?

– Недостаточно для чего?

– Чтобы… – я опять задумался. – В общем, я бы пошел, вот и все. Объяснить мотивы мне сложно.

– Вы мне интересны, – сказал лейтенант. – Вы разбираетесь в себе лучше, чем многие опытные люди. Вы, по крайней мере, понимаете, что человек вначале принимает решение, а потом объясняет его себе и посторонним. Вы не хотели бы по окончании курса обучения пойти на работу в полицию?

– Нет, – сказал я. – И это я как раз могу легко объяснить. Во-первых, я уже имею приглашение от «Идеала». Во-вторых, мне хочется повидать мир – а полицейские, как правило, прикованы к городу…

– Да, – он кивнул, – это так…

– Я могу идти?

– Конечно. Вот моя карточка. Если вам станет что-нибудь известно… не стесняйтесь – в любое время.

Имя лейтенанта было буквально из «1001 ночи»: Али Наджиб.

– Я не отличаюсь особой стеснительностью. Извините, просто любопытство: какой язык для вас родной?

– Фарси, – он еле заметно улыбнулся. – Я родился и вырос в Кабуле.

В комнате Тины сидела незнакомая девушка. Обе курили что-то чертовски крепкое.

– Это Хельма, – кивнул на нее Тина. – Она тоже там была.

– Тоже?

– Да. Мумине нашлась.

– Жива?

– Она в шоке, – сказала Хельма. Голос ее дрожал. – Она в полном шоке. Ничего не может сказать. Ее увезли в психушку.

– А вы? – спросил я.

– Я же ничего не видела! По настоящему – ничего. Все случилось уже после встречи…

С полчаса, отвлекаясь, теряя нить и вновь находя, повторяясь на незначащем и возвращаясь к пропущенному, Хельма рассказывала нам – мне, потому что Тине она это уже рассказала – что же именно произошло на самой встрече наследника с членами монархического общества, и сразу после встречи, и потом в течение ночи…