Выживатель

Еще два человека у меня наверху, но лестница узкая, позови их сюда — все застрянем. Так что вот так, наличными силами. Переводчик огня в автоматический режим, приклад плотно в плечо — сейчас появятся, сейчас…

Не знаю, скольких психов мы свалили гранатами — кому-то досталось, я это слышу, кто-то воет так, что в ушах звенит, но на лестницу вырвалось сразу же несколько, кто с чем. Впереди большой черный мужик с лопатой в руках, лезвие сплошь покрыто… даже не хочется думать чем. Только кожа уже не черная даже, а какая-то серая, в мелких трещинах, настоящая «слоновья», увидишь — и сразу поймешь, почему назвали так. Глаза просто черные, ни зрачка, ни радужки, ничего — сменившие безумно расширенные зрачки, те самые, что не давали им выходить на свет. Из перекошенного рта с оскаленными зубами капает слюна, тяжелое, сиплое дыхание…

Луис выстрелил в него первым, короткой очередью, в голову, убив того на месте. Через него сразу же следом полез второй, в остатках какой-то невероятной рванины, грязный, заляпанный свежей кровью, размахивающий большим столовым ножом. Пахнуло сквозь запах взрывчатки и пороха дерьмом и мерзостью, гнилью. За ним, отталкивая валящееся на них сверху тело черного, лезли другие — мужчины, женщины, даже дети. Жуткие черные глаза, лица, превратившиеся в маски — ничего человеческого не осталось даже в чертах, демоны какие-то, это уже точно не люди. Были люди, да все вышли, теперь это что-то другое.

Автомат плюнул очередью, второй, третьей. Я не видел, как попадали пули, но осела одна фигура, на которую перекинулась красная точка прицела, вторая, рядом колотили еще два ствола, быстро опустошая магазины.

— Пустой, перезарядка! — первым закричал Луис.

Еще очередь, еще — сбили первую волну, куча тел шевелится на площадке ниже, но на них уже накатывает толпа снизу. Сколько же их там, а?

Опять стрельба, затвор встал в заднем положении. Жестянка опустевшего магазина со стуком выпала под ноги, вторая рука уже нащупала в подсумке следующий, с хлопком вогнала в приемник, большой палец правой руки освободил затвор, рванувшийся вперед и вогнавший в ствол верхний патрон из магазина. Бах-бах-бах — куда то ниже, по головам бегущих к площадке под нами. Там тут же затор — как-то удачно попал.

— Прошли! — это Пит.

Он встал рядом с автоматом на изготовку, но не стреляет. Черт, нам бы пулемет сюда, М249, он нам даже по штату положен, но выдать должны только на пароме… А как был бы кстати с его двухсотпатронным коробом, тут можно было как метлой всю толпу с лестницы сдуть…

Прошли — это значит, что гражданские уже чешут по лестнице на крышу. И теперь нам надо отходить.

— Пит, Рик, прикрывайте! Луис, гранаты к бою!

Еще по одной, вниз, прямо под нас. Хотя бы отсечь этот бегущий снизу поток на какой-то момент, дать нам возможность проскочить к лестнице и хотя бы захлопнуть за собой дверь до того, как в нее вцепятся психи. И хоть как-то укрепить.

Стрельба очередями, словно отбойный молоток колотит в этом тесном месте, затем опять двойной взрыв, прямо под нами, мне даже показалось, что я почувствовал, как осколки клюнули в бетон у меня под ногами. Не может такого быть, но вот показалось. И тут же, один за другим, в дверь, подтянув ее следом. А дальше? Она же просто на поворотную ручку закрывается, пусть и металлом обитая, противопожарная. А с той стороны так и просто на «пуш-бар» — такую вот перекладину, что толкнешь хотя бы брюхом — дверь и нараспашку сразу.

Ни хрена мы тут не сделаем! И баррикадировать теперь нечем — и не успеем.

— Наверх!

Ступеньки сварены из обычной арматуры, гудят под ногами, такие же перила, все в серый цвет окрашено. В самой пристройке темно, зато сверху, через открытую дверь, такое солнце, что вверх смотреть трудно — Флорида, чего еще ожидать.

Так, и на стене перила, из простой крашеной трубы, даже видно, что их уже позднее добавили, видать. какая-то комиссия по безопасности труда настояла, или страховая компания за что-то выплачивать отказалась.

Идея пришла в голову сразу.

— Прикрывайте! Все! Не дайте подойти!

Моток паракорда из грузового поча, рывком растянуть, узлом на перила.

Снизу дверь настежь — и сразу же стрельба. Чье-то тело растянулось в проходе, через него полезли и тоже сразу упали. Шнур узлом на балясины, оттуда на перила на стене, опять на балясины, на перила, на другие перила — чтобы как паутина. Паракорд, даром что тонкий, а прочный до невозможности, на нем двоих таких как я с экипировкой можно подвесить, а то и троих. А в этом мотке его двадцать пять метров — тонкого скользкого шнура цвета хаки.

— Да прикрывайте же, мать вашу! — заорал я, когда какой-то шустрый псих-подросток, размахивая чем-то вроде обрезка трубы, прорвался почти вплотную, по другую сторону моей «паутины».

Но даже фразу не закончил — чья-то короткая очередь вышибла из него мозги на серую стену, а тощее тело со стуком покатилось по металлическим ступеням вниз.

Еще виток, еще, моток все никак не закончится.

— Перезарядка! — орет кто-то сверху, а мимо меня проскакал по ступенькам, провалившись вниз, пустой магазин.