Выживатель

Потом какой-то длинный худой мужик с воем выбежал из подъезда и погнался за мной, а на его вой откликнулись другие, и еще какая-то фигура показалась из-за угла, но ждать продолжения я не стал – разбежался и с ходу сиганул в воду, пронырнув сколько получится. Длинный свалился с причала следом, не смог остановиться, но в воде заплескался, задергался, забился и почти сразу погрузился, оставив после себя лишь пузыри, а вторая фигура, оказавшаяся бородатым толстяком в обгаженных белых штанах, остановилась на краю причала. Толстяк орал изо всех сил, на одной ноте, глаза у него были налиты кровью, а из перекошенного раззявленного рта капала слюна, но в воду он не полез, так и остался стоять. А когда я отплыл дальше, он убежал, прикрывая глаза руками, и на бегу врезался в фонарный столб – то есть солнце смотреть действительно мешало.

Так что да, какой-то план был. Удачный или нет – не знаю, именно что «какой-то».

– Когда отходим?

– Хоть сейчас, – пожал я плечами. – Или завтра с утра?

– Зачем терять время?

* * *

Пес так и бегал по пляжу в отчаянии, а я смотрел и смотрел на него, ощущая себя законченной скотиной.

– «Пола Роса» большая, там найдется место для него, – сказал Майк, явно разгадав мои мысли.

– Я ничего не знаю о собаках, тем более о таких. И если я что-то сделаю не так, а пострадает моя дочь, например, что мне делать тогда?

– То есть ты выбрал.

– Мы всегда должны что-то выбирать, и выбор зачастую между плохим и плохим, а иногда мы даже не можем понять, где же хорошее и где плохое, и выбираем просто наугад, или руководствуясь инстинктом, внутренним голосом – чем угодно, хоть погодой. Но сейчас я выбрал.

– Он погибнет, скорее всего, – сказал Майк. – Слишком привык жить с человеком, ему плохо одному.

– Возможно. Но что я могу сделать для него?

– Возьми с собой.

– Сколько нам идти до Кюрасао?

Майк до этого просидел над картами вечер, делая расчеты, но поговорить мы как-то не успели, навалились другие дела, я был слишком поглощен мыслями о сегодняшнем походе за оружием.

– «Пола Роса» может делать узлов одиннадцать, как мне кажется, но я рассчитывал время исходя из семи, – лодка покачивалась на мелкой волне у самого борта яхты, рука Майка лежала на рычаге сектора газа, он явно ждал моей команды снова отправиться к берегу. – В таком случае мы будем идти около сорока дней. Пес приживется, я думаю, твоим детям с ним будет хорошо.

– Майк, это амстафф, я не знаю, что от него ждать.

– Ты уже все знаешь, – усмехнулся он. – Собаку чаще видно сразу, особенно такую. Если эта взялась защищать тебя, то она и дальше будет это делать. И защищать твоих детей тоже. Не верь слухам, это хорошая порода, я знаю. Это, может быть, самый смелый и самый преданный пес из всех, что можно встретить. Их выращивали для того, чтобы они ненавидели других собак, поэтому он не жил в стаях и никогда не пытался оспаривать, кто главный в доме. А он, как я вижу, уже признал главным тебя.

– Откуда ты знаешь? – посмотрел я на него с подозрением.

– У моего старшего брата, ныне покойного, был такой пес. В Австралии, в Перте.

– Ну вот ты его и бери, если так нравится, – вздохнул я. – Тебе бы страховки продавать, Майк.

– Я с этого начинал в молодости, пока не перешел в банк. А пес уже признал тебя.

– Это его проблемы, – вздохнул я. – Я его не признал и признавать не собираюсь. Пошли на Пуэрто-Банус, – выругавшись про себя, добавил я.

Когда ты на яхте, время течет по-другому, не так, как ты привык. Скорость маленькая, ты идешь полдня туда, куда ехал двадцать минут по хорошей дороге. Ты возвращаешься на века назад и вынужден планировать все так, как планировали в книгах, написанных классиками. Дойти совсем рядом – день, что-то начать делать с утра – добавляй ночевку.

«Шутник» Майка остался стоять на входе в марину Пуэрто-Бануса, все равно проходили мимо и решили, что нечего кататься на двух лодках сразу. Теперь к нему обратно, ветерок слабый и встречный, так что к вечеру дойдем, а с утра попробуем занять «Полу Росу». Именно с утра, когда рассветет, а я за ночь подготовлюсь как следует, все равно я за единственную ударную силу. Стрелять в неподвижную мишень Майк умеет, но воевать – нет. Так что там в основном для меня работа. Интересно, пса можно как-то задействовать было бы?

Что хорошо в походе под парусом – тишина. Разве что вода плещется. Мои ушли вниз, в каюты, слышу голоса, Ярек с Сашкой играет. В какой-то момент никак не мог понять, кто из нас управляет яхтой, Майк или я – здесь два синхронных штурвала, чтобы можно было на один или другой борт перескакивать, в зависимости от того, куда парус повернут, и вот сейчас Майк сидел на наветренном, а я на подветренном борту. Поэтому оставил управление лодкой ему, пускай, он опытней и вообще так положено, кто на наветренном – тот и рулит.

Так о тишине: к разговорам располагает. Тихо все и медленно, что еще остается делать, тем более когда есть что обсуждать?

– Где брать еду в дорогу? – Майк задал самый важный из вопросов после оружия.