Выживатель

Упал на колено, вскидывая автомат, сам удивляясь тому, что еще хватило времени прикинуть, куда полетят пули, выстрелил почти в упор в голову одному психу, второму, второго, схватив за шиворот кожаной куртки, скинул на пол, попутно отметив, что на полу Эббот, развернулся резко, чтобы встретить другие угрозы, и немедленно встретил — от тех, что перли по коридору, мы оторвались, но недалеко.

Затрещал «медоед»[7] кого-то из цэрэушников, из-за поворота выбежал чей-то уродливый, изломанный тенью по стене в луче фонаря, силуэт, снова крик долбанул по сознанию. Тварь упала, но за ней в наш тесный холл забежала другая, третья, сразу стало суетно и непонятно, Луис короткими очередями стрелял куда-то вверх по лестнице, затем я увидел, как на не успевшего подняться Эббота бросился еще кто-то, и догнал этого «кого-то» сильным пинком, заставив проскочить дальше, и уже там расстрелял в упор, и затвор снова встал на задержку, так быстро, словно я в магазины по десятку патронов набиваю, не больше.

Опять кто-то очень толстый, очень массивный, с трубой — кажется, ножкой от стола — в руке, выбежал, тяжко переваливаясь, из-за угла, взмахнул своим оружием, заставив увернуться кого-то из цэрэушников — я разглядел лишь серую форму и черный жилет. Уронив автомат, дав ему повиснуть на ремне, я выдернул из кобуры «глок», одновременно включая фонарь и лазер на нем, поставил яркую точку луча на середину морды мутанта, успев заметить огромный губастый рот без половины зубов, быстро выпустил три пули подряд, убив психа на месте.

Драка не заканчивалась. Психи не успевали собраться в толпу, но при этом то с лестницы, то из коридоров к нам прибегали все новые и новые твари, не давая нам ни организоваться, ни выстроиться для обороны. Какой-то шустрый мутант сбил меня с ног, как в американском футболе, но его столкнули с меня и застрелили. Затем я застрелил одного, другого, потом как-то все разом закончилось. Отскочив к стене, я сменил магазин в пистолете, сунул его обратно в кобуру, перезарядил винтовку.

— Все, что ли?

— Вроде бы, — пробормотал Эббот, зажимая кровоточащую рану на левом предплечье.

— Вроде бы, — добавил Брайан, затем, услышав возню из коридора, заглянул за угол.

Послышалось три быстрых выстрела, совсем негромких — их «медоеды» стреляли сабсониками, на манер «валов».

— Добил, — сказал он.

Затем повернулся и пару раз выстрелил в другом направлении коридора. Я услышал, как покатились по полу упавшие гильзы.

И сверху тихо.

— Они в засаде сидели, вы поняли? — сказал Эббот. — Эти куски дерьма научились устраивать засады.

— Трудно не понять, — буркнул Кертис.

— Питер, что у тебя? — запросил я по радио.

— Были атакованы, отбились. Кажется, несколько психов прорвались на лестницу.

— Мы заметили.

Снова очереди сверху, но это с улицы, слышны глуше. И такие очереди, несуетливые, опять выцеливают кого-то.

— Помогите перевязаться, и чистим дальше, — сказал Эббот.

Больше в здании мы не нашли никого. В холл загнали еще один «Хамви», обе машины стояли с открытыми дверями — на всякий случай. Ну и сами мы сидели тихо как мыши, расположившись на ступеньках, даже разговаривали вполголоса. Рик травил анекдоты:

— …и папа загнал сына в исповедальню. Тот сел и говорит: «Здесь темно». И тут ему священник с другой стороны решетки: «Завязывай с этим дерьмом, парень».

Все заржали, кроме меня, — я большую часть анекдота прослушал, о своем думал. Теперь задавленное ржание от мыслей отвлекло.

— Ты как? — спросил я у Марио, который оказался сейчас вроде как не при делах, просто сидел с нами.

— Нормально, даже отлично, — ответил он с несколько преувеличенным оптимизмом.

Но это просто от стресса, не от страха. Нет, не боится, а если точнее, то боится не больше, чем все остальные, совсем не бояться в таком месте, куда с лестницы тянет мертвечиной, а снизу блуждают стаи бешеных мутантов, не получится.

— Стрелял?

— По тем, что на лестницу к вам ломились. — Он похлопал по серо-зеленому пластиковому боку своего автомата. — Свалил троих как минимум. Это лучше, чем прятаться в «Брейкерзе».

— Я думаю, — усмехнулся я.

Ага, это он был, значит. Нормально. Втягивается. Впрочем, о чем это я? Втянулся он давным-давно, еще тогда, когда они в ресторане отбивались от психов ножами, примотанными скотчем к палкам, а сейчас это уже так, даже несерьезно для него, как я думаю. Он скорее психам мстит за пережитое ранее, я бы на его месте, наверное, точно так же себя бы чувствовал. Опять мне повезло — на лодке отсиделся.