Выживатель

— Они сделали, что могли, даже взломали дверь в квартиру и всю ее обыскали. Ее вещи были собраны, сумки стояли у выхода, но мамы не было. Мне кажется, что она все же куда-то вышла на минутку, и там что-то случилось. Она курила, ты знаешь, и еще когда мы говорили по телефону, она сказала, что сигареты заканчиваются. Она могла пойти за ними.

— А полиция?

— Полиция к тому времени почти закончилась. Уже начали появляться первые психи, в городе поднималась паника, в общем, им было не до этого.

— А потом? Что ты делала потом?

— Перелетела со всеми на Тринидад.

— Как было там?

— Там был карантин. У нас карантин. Территорию окружили забором, везде стояли пулеметы, местных просто не подпускали. Потом местных стало меньше. Бреммер сумел провести свою вакцинацию в некоторых компаниях, которыми владел или он сам, или Аль-Хуссейн…

— Аль-Хуссейн?

— Не слышал о нем? — Она удивилась. — Если ты работал… А-а… ну да, ты же появился сам по себе, не с нами, не с «первой волной». Тауфик Аль-Хуссейн — какой-то там боковой отпрыск саудовской королевской семьи, с которым Бреммер дружил чуть не с детства. Они познакомились в Лондоне, в частной школе. Потом Аль-Хуссейн приехал в Америку, жил в Калифорнии, они много общались. Ты же знаешь, что в Персидском заливе тоже есть анклавы и там тоже живут люди?

— Разумеется.

Об этом все знают, но я как-то в историю их создания не вдавался. Рэй сказал, что часть сил осталась там, ну я как-то в такой форме это и запомнил.

— Бреммер и Тауфик образовали новую компанию, которая приобретала нефтяные активы. Они поставили несколько нефтяных и газовых платформ у Тринидада, завод в Виллемстаде, где нефть перерабатывают, тоже им принадлежит. И еще много всего.

— И они начали прививать своих людей сами, своей вакциной? — догадался я.

— Кого успели. Бреммер даже пробил какие-то программы вакцинирования для населения, например школьников и студентов как-то прививали отдельно, была программа для молодых матерей, через клиники… но все равно большинство людей… ты понял, в общем.

— Я понял, — только и осталось подтвердить мне.

— Потом мы перелетели на Кюрасао. А потом я страшно поругалась со своим боссом и потребовала перевести меня сюда.

— Так далеко? — удивился я.

— Тогда хотелось как можно дальше, я была… не совсем в себе. Но пока все нормально, я чувствую себя нужной здесь.

— Это важно, — кивнул я, отпив из высокого запотевшего стакана. — Мне было важно стать нужным, когда я просился именно в спасатели.

— А ты и так бы в них попал, — улыбнулась она. — Я читала твой файл. Куда еще могли тебя определить?

— Могли оставить на островах, там тоже есть работа для таких, как я… острова еще чистят.

— А ты хотел именно спасать людей?

— Да, примерно. Спасли меня, теперь должен спасать я.

— Тебя не спасали, ты сам сюда добрался, — возразила она.

— Ну, не совсем сам, нас было несколько. Но я о другом: я вырвался из ада, самого настоящего — нет живых людей, только мутанты и трупы, я бы понятия не имел, что делать дальше. Где выживать? С кем? Как? Я добрался до островов и вдруг получил нормальную жизнь — дети в школе…

— Жена что делает? — подсказала она продолжение.

— С ней тоже все в порядке, — не стал я развивать тему. — Нормальная, обычная жизнь. И я решил, что должен за это как-то заплатить. За нормальную жизнь. Хотя бы спасением других людей.

— То есть здесь ты на своем месте? — уточнила она.

— Без сомнения. Я же сказал, что я нужен.

Она помолчала минуту, затем спросила:

— А вот здесь, в этом кресле?

Ну вот, момент истины.

— Рона, ты мне нужна. — Я посмотрел ей в глаза. — Мне нравится быть рядом с тобой, я в тебе нуждаюсь, и да, мне хочется быть именно здесь, рядом с тобой. Сейчас — в этом кресле.

— Это примерно то, что я надеялась услышать, — сказала она совершенно серьезно.

— Это примерно то, что хотелось услышать в ответ.

* * *

«Маленькая птичка», на борту которой кто-то успел нарисовать птичку «сердитую» из известной игрушки, легко оторвалась от палубы и начала быстро набирать скорость, накренившись на нос. Почти под ногами пронеслась мутноватая вода, затем крыши припортовой промзоны — скопление огромных складских и промышленных зданий. Промзоны теперь и одно из самых привлекательных мест для выживших — там много всего нужного, и одно из самых опасных — у психов прорезалась явная тенденция сбиваться в стаи и прятаться днем именно в таких вот больших помещениях. Пока мы шарили по этой промзоне, пострелять пришлось немало.

За пилота была уже знакомая нам Энджи — та самая, что летала с Марком на спасательном «Джейхоуке». Теперь ее вроде как повысили, она уже летала самостоятельно и вполне даже хорошо, и мне даже наконец удалось ее разглядеть — Энджи была невысокой, плотной, но не толстой, со скуластым веснушчатым лицом и светлыми как солома волосами, коротко подстриженными. Еще она была удивительно наблюдательной, так что в роли пилота разведывательного вертолета она оказалась как нельзя более к месту.

— Над дорогой пойдем, — сказал я ей по привычке повторять то, что и так все давно уже знают.

— Я поняла, — кивнула она.

— Пит, у тебя все работает?