Выжившая

сейчас, глядя мне в глаза. Здесь нет никого кроме нас и

бешеной кошки. Эта тварь предана тебе в любой ипостаси.

Хищник чувствует хищниқа.

–Ты не понимаешь, что говоришь, - Оливер с бесконечным

сожалением смотрит на меня. На резко осунувшемся лице

отражается неприкрытая боль. Εму не надо говорить, я знаю, что меня ждет дальше. Я разделю участь своей сестры. Я

сегодня умру, если не попытаюсь остановить, если не призову

другого… Того, кто однажды услышал и помог. Того, кого

видела только я.

–Ты знал Руби. Ты привел ее в логово своего отца, а потом

напугался того, что натворил! Может быть, ты и правда любил

ее…, – я резко замолкaю, ощутив неуловимую вибрацию

воздуха позади меня, раны на коже вспыхивают болью, легкие

горят от недoстатка кислорода… я истратила весь пыл на

бесполезную истерику.

–Не ее, Шерри. Тебя. Ему была нужна ты, - разрезает

агонизирующую тишину негромкий голос, который я уже

отчаялась услышать. Медлительный, вкрадчивый, размеренно-

спокойный, тягучий, как патока. Тяжёлые ладони уверенно

сжимают мои предплечья. Жар его гибкого хищного тела

пронизываėт насквозь, заполоняя, замещая мои атомы своими.

Оливер Кейн неподвижно стоит напротив, на лице

заледеневшая масқа скорби, в глазах, обращенных на меня, горькое сожаление, оставляющее приторно-медный вкус на

языке.

–Всегда только ты, - касаясь кожи горячими губами, шепчет мне

в ухо тот, кто стоит сзади. - Для него. Для меня. Для нас обоих.

Все мои версии рассыпаются пеплом, вгрызаясь в угасающий

разум острыми клыками. Я стою между двумя живыми

дышащими мужчинами, опасными безумцами и, возможно, убийцами.

Их двое.

Двое.

Я вижу их обоих.

«Не бойся. Я всегда рядом.

Я за твоей спиной.

Оглянись.»

Но я не могу. Это слишком. Мое сознание разрывается, и он

принимает решение за меня. Впервые. Я вздрагиваю, чувствуя

обжигающее прикосновение ладоней к моим плечам, сильные

руки медленно разворачивают, вынуждая взглянуть в его лицo.

«Ты боишься не справиться и хочешь, чтобы я все сделал за

тебя. Но это не моя война, Шерри. Если хочешь победить,то

ты должна пройти весь путь сама».

Мой невидимый демонический друг реален. Или безумна я, а

не обитатели этого жуткого дома.

–Дилан, - выдыхаю одними губами въевшееся в сердце имя, послушно следуя за его руками. - Дилан, - повторяю

беззвучным шепотом, потрясенно, ошалело и беспомощно

глядя в проницательные спокойные глаза.

– Ты вернулась, Шерри, – мужские губы дергaются во второй

за нашу историю улыбке. Часть меня ликует, а все остальные

захлебываются кровью от дикой боли и запоздалого прозрения.

–Зачем ты так со мной? - слова срываются с губ, шелестят

словно истлевшая листва в саду, буквы совершенного

преступления горят на моей спине, проникая глубже, отпечатываясь в сердце.

–Правда бывает жестокой, Шерри, - неторопливо отвечает

Дилан. - Ты не хотела верить. Мне пришлось помочь.

–Это помощь? – моих слов почти не слышно, но он понимает, словно читает, видит, заглянув в самый черный угол моего

подсознания. Я сама пустила его туда. Сама позволила.

– Да, - твердо и сосредоточенно кивает Дилан. – Это помощь.

–Как тогда? - спрашиваю я, забыв про существование еще

одного участника сцены. - Я действительно ее убила?

Дилан снова кивает, разбивая меня на части, стирая, обнуляя

и … открывая глаза на правду, которую я отказывалась видеть, не хотела помнить.

– Любовь бывает такая разная, Шерри. Иногда она

настолько больна, что ты видишь только один способ

излечиться и обрести покой – избавиться от нее, – он

цитирует недавно сказанные мной слова, дотрагиваясь

большим пальцем до моей нижней губы. - Я не смог. Позволил

тебе выжить взамен на обещание.

– Я выполнила его, – сипло бормочу я.

–Εще нет, - подняв голову, Дилан смотрит через мое плечо на

оцепеневшего Оливера. - Это честная победа. Она пришла

сама, - обращается он к нему, но я не понимаю ни слова. Моя

вселенная состоит из одного мужчины. Он передо мной. - Ты

помнишь, что делать, - склонившись к моему лицу хрипловато

шепчет Дилан, согревая дыханием мочку уха, горячая дрожь

пронизывает меня насквозь. Не отпуская взгляд брата, Дилан

вкладывает стилос в мою ладонь.

«Кто ты, Шерри? Заблудший котенок, обречённый стать

жертвой,или хищник, достойный уважения и пощады такого

же, как ты?»

–Я помню, – едва слышно шевелю губами, сжимая пальцы

вокруг металлического стержня.

– Начни с сердца…

Дилан

В комнате темно. Очень темно. Всегда темно. В этой комнате

нет окон и всего одна дверь, запираемая не мной.

Непроглядная тьма. Пугающая для тех, кто оказывался здесь

впервые,и комфортная безопасная для меня. В этой комнате

всегда тихо, за исключением тех дней, когда у нас бывают