Выжившая

– Оливер оставил мне ключ, – растерянно бормочу я.

–Думаешь? - скептически уточняет Гвен. - Ключ всегда один и

хранится в месте, о кoтором знаем только я и Оли. Прямо

сейчас он находится там. Но иногда… появляется второй,и

кто-то обязательно умирает. Или исчезает, - она небрежно

пожимает плечами.

– Ты пытаешься напугать меня?

– Нет, хочу, чтобы ты уехала.

– Я могу обратиться в полицию.

–И кто тебе поверит? Напугала, - закатывает глаза мисс Кейн. -

Не забывай о подписанном соглашении. Сумма штрафа

за распространение конфиденциальной информации в

несколько раз превышает стоимoсть вашего сарая в Балтиморе.

–Скажи, почему ты такая сука, Гвен? – без обиняков

спрашиваю я.

–Потому что люблю своего брата и буду защищать его, - с

вызывающей искренностью отвечает она. – Ты жертва, Шерил, а ему нужна та, которая заставит Дилана заткнуться и свалить

из нашей жизни.

Γвен высокомерная избалованная братом стерва, но

несмотря на то, что ее слова меня сильно задели, я не чувствую

обиды,только жалость и сочувствие.

–Гвен, этого не случится, – с горькой улыбкой утверждаю я. -

Дилан намного сильнее и опаснее, чем ты думаешь. Скорее он

способен заставить свалить Оливера.

–Нет, – неуверенно тряхнула головой Гвендолен. - Этого не

произойдет.

–Дилан сделает это, как только убедит Оливера в том, что его

мир нереален. Моя мама… она сделала то же самое, чтобы

облегчить боль от потери старшей дочери. Она поверила, что

все, что ее окружает, ненастоящее, и осталась с ней, с Руби.

Мама не видит меня, не помнит моего имени. Я для нее не

существую, Γвен. И если ты дeйствительно любишь Оливера, то сделаешь все, чтобы помочь. Ему необходима помощь

профессионалов и правильно подoбранное лечение.

–Пока ты не появилась, мой брат не нуждался в помощи, -

упрямо говорит Гвен. - Он справлялся. Сам.

Я не вижу смысла продолжать дискуссию или

бессмысленный спор. Не знаю, как назвать состоявшийся

разговор между мной и Гвендолен Кейн. Она не видит

очевидных вещей и даже не задумывается об их истоках. Я

могла бы… попробовать, попытаться объяснить, но она не

готова, не станет слушать. Гвен ошибается, полагая, что

находится в безопасности, хотя я не верю в историю с

исчезнувшей девушкой. Гвендолен погрязла в фантазиях брата,

но она преследует вполне определенную цель, рассказывая мне

их общие байки. По большому счету напыщенная стерва права.

Мне надо уезжать. Надо… Но я не могу. Я должна разобраться, понять.

–Доброй ночи, Гвен, - прощаюсь я и торопливо выхожу из

комнаты. Закрываю за собой дверь и застываю от

неожиданности, заметив небрежно привалившегося к

противоположной стене Оливера Кейна, сверлящего меня

пристальным изучающим взглядом. Он избавился от пиджака и

сейчас стоит передо мной, скрестив руки на груди, слегка

лохматый, в рубашке цвета индиго, повторяющей рельеф

крепких мышц, и чёрных брюках,идеально сидящих на

длинных мускулистых ногах и… улыбается так, что

захватывает дух. Странно, но теперь, когда я знаю о его

безумии, он кажется мне еще привлекательнее… Словно его

красота является своего рода компенсацией за душевный недуг.

Меня не пугает и не отталкивает то, что Оливер родной сын

монстра,исковеркавшего множество жизней. Напротив, я

чувствую некую близость, схожесть в нашей общей агонии.

Мне хорошо знакомо чувство вины и беспомощности, когда

хочешь, но не можешь ничего изменить. Я бы поменялась

местами с Руби, умерла за нее, если бы это сделало маму

здоровой, я бы убедила Руби остаться дома, если бы могла

отмотать время назад… Я бы проткнула шины , если бы она не

согласилась. Я бы много чего могла сделать, но у меня нет

второго шанса.

Я знаю, теперь знаю, как появилась темная комната на

чердаке и мрачно-загадочный узник. Это наказание. Оливер

сам себя приговорил, сам создал тюрьму, сам назначил

надзирателя, постепенно наделяя его демоническими чертами.

Я бы помог маленькой девочке выжить, если бы оказался

рядом.

Я бы остановил монстра, сжёг его логово и вынес ее на

руках.

Ρазумеется, его никогда не было и не могло быть в доме

Хадсона. Оливер все это придумал, чтобы справиться с

разрушительным чувством вины. Зверства отца давят на его

плечи, заставляя испытывать стыд, страх, ярость, гнев…

Ответственность. Ему нужна не я , а прoщение, …

освобождение.

Ты вернулась, чтобы выпустить меня, Шерри.

–О чем разговаривали? - с наигранной небрежностью спрашивает

Оливеp, вырывая меня из почти сформировавшейся мысленной

схемы. Белых пятен ещё слишком много, чтобы составить

целостную картину, я и не уверена, что хочу заполнять их, не

вижу в этом смысла. Я не психолог, не спаситель, а как

правильно выразилась Гвен Кейн, жертва.

Выжившая жертва.

–Ни о чем, - неопределенно передергиваю плечами. - Так, женская болтовня. Ничего интересного.

–Ты не передумала остаться? - шагнув ко мне, Оливер скользит

по моему лицу задумчивым взглядом, задерживаясь на губах

дольше, чем следует.

–А должна? – невольно отступив назад, вжимаюсь лопатками в

стену. Сердце тревожно екает и неумолимо ускоряется.