Выжившая из Ходо. Академия

Я подавила неуместные чувства и стала потихоньку оглядываться. Я хотела найти эльфийку, но теперь мне не давала покоя катана духа. К сожалению, пока я и представить не могла, как заполучить ее. Не грабить же Тайджу после бала? Моих сил не хватит. У него наверняка есть охрана. И я не могу взять с собой никого, кроме Винсента. И не могу показать своему врагу некромантию. А золотая искра, пробужденная эльфийкой, пока никак себя не проявила.

Наконец, танец закончился, и Винсент повел меня к Шону. Но дойти до полуэльфа, который стоял в уголке в компании Ястера, мы не успели. Нам преградил путь высокий блондин лет сорока пяти в богатом костюме. Его пальцы были унизаны перстнями, а в лице угадывались до боли знакомые черты. Он и не подумал приветствовать нас, как полагается, а сразу обратился к моему спутнику:

– Смотрю, жизнь ничему тебя не учит, Винсент.

Юноша сжал мою руку и процедил сквозь зубы:

– Это не твое дело.

– Ты мой сын, и это мое дело, – холодно возразил незнакомец.

Сын? Перед нами отец Вина? Я внимательно посмотрела на него. Файпер-старший бросил на меня презрительный взгляд и добавил:

– Когда ты найдешь себе достойную партию? Сначала Лилиан, теперь эта. По-моему, ты получил достаточно жестокий жизненный урок. Не морочь девице голову и вернись в родной дом.

Винсент гордо вскинул голову и ответил:

– Я «морочу голову» не каждой девушке, с которой танцую. Шиясса – сестра моего друга.

– Бастарды Гемхенов не ровня тебе.

– Нет. Это я не ровня величайшему и древнейшему роду Файперов, – отрезал юноша и потянул меня за собой. – Идем, Шия.

Я поспешила за ним и спросила:

– Это твой отец?

– Да. Забудь все, что он сказал.

В моей голове роились вопросы, но задать их я не успела – мы подошли к друзьям. Шон улыбнулся мне и спросил:

– Как тебе бал?

– Восхитительно, – заверила его я, стараясь, чтобы в моем голосе не было сарказма.

Ястер в это время негромко задал вопрос Вину:

– Снова просил вернуться домой?

– Мой отец никого и ни о чем не просит, – с досадой ответил Винсент. – Только требует. Конечно, требовал вернуться домой.

Я уже собралась спросить Вина про отца при всех, чтобы ему было труднее уйти от ответа, но не вышло. За моей спиной раздался знакомый голос:

– Разрешите украсть вашу сестру на один танец?

Я резко обернулась и взглянула в серые холодные глаза. Рядом со мной стоял Святой.

– Если она не возражает, – дипломатично ответил Шон.

Я решительно вложила свою ладонь в протянутую руку Стэндиша и проворковала:

– С удовольствием, господин Стэндиш.

Он увлек меня в толпу танцующих. Святой кружил меня по залу и сверлил взглядом. По его плану мне должно было от этого стать не по себе. Но меня так и подмывало ответить ему наглым прищуром. Изображать из себя невинную овечку Шияссу иногда было очень трудно.

Наконец, я не выдержала и спросила:

– Что-то не так?

Взгляд Стэндиша стал жестким. Серые глаза холодно сверкнули, и он спросил:

– Откуда у тебя некромантия, Шиясса Гемхен? Ты поразила хакку копьем духа, сделанным из простой ветки. И луги тоже убил не Винсент, верно? Ты оборвала нить, связывающую его с иным миром. Изгнала его.

Я изумленно распахнула глаза и попыталась отпереться:

– Не понимаю, о чем вы?

– Я видел некромантию в Рибене, Шия, – продолжил Святой. – Не надо рассказывать мне сказки. Это была именно она. И ты упомянула Закон Духов. Говори правду. Откуда у тебя некромантский дар?

Я молча хлопала ресницами, пытаясь сообразить, что же ему ответить.

Святой продолжал смотреть мне в глаза и ждать ответа. Но прежде, чем я успела открыть рот, в моей голове снова раздался голос:

«Соври, у него нет доказательств».

Что это? Ко мне все-таки перешло сумасшествие девчонки? В моей голове раздался короткий смешок.

«Нет. Ты не сходишь с ума. Ответь, а то он не отстанет».

Я мило улыбнулась Стэндишу и повторила:

– Не понимаю, о чем вы. Некромантия? Я полуэльфийка. Золотая искра не может существовать рядом с темным даром. Вы должны знать об этом лучше меня.

– Верно. Но, возможно, у тебя нет золотой искры, «творящей жизнь». Или она ущербная. Вы с братом не владеете эльфийской магией, так сказал Гуасин.

Я вспомнила то чувство, которое испытала ночью на Сонной улице, когда меня коснулась эльфийка. Как же нету! Есть, и она что-то сделала с ней. Пробудила? Вслух я ответила:

– У меня есть золотая искра, и она активна. Если не верите, спросите у той эльфийки, которую мы спасли на Сонной.

– Я уже говорил с ней, – огорошил Стэндиш. – и она сомневается, что ее спасла светлая магия. Правда, и не думает о том, что ее владелицей можешь оказаться ты.

Я сделала вид, что начала сердиться.

– Нет у меня никакой некромантии, – огрызнулась я. – Если вам после войны везде она мерещится, в этом нет моей вины.

На очередном повороте Стэндиш рывком прижал меня к себе, его пальцы на моей спине казались стальными. А затем прошептал прямо в ухо:

– Не думай, что сможешь скрыть это от меня, девочка.

«Улыбайся, – снова зазвучал чужой голос в голове. – Или смотри обиженно. Ты юная девушка, которой предъявляют незаслуженные обвинения в некромантии, а не чужая душа».