Выжившая из Ходо

В местных верованиях я еще не разобралась. Поняла только, что бог вроде как у нуамьеннцев один и крест имеет какое-то сакральное значение. На меня обрушилось столько новых сведений, что часть из них моя память просто отметала. Все, что я прочла в местной религиозной книге, которая называлась «Писание», тут же вылетело из головы. Так же как и имена однокурсников. А вот заклинания я учила накрепко и все еще надеялась показать на экзаменах превосходный результат. Правда, пока на практике я чаще применяла некромантию, а не светлую магию.

Мы вышли на Сонную, и я сделала еще несколько попыток расспросить прохожих о Рике, но получила тот же самый результат. Как только я произносила имя мальчишки, люди крестились и уходили. А одна тетка даже начала пятиться, показывая нам странную конструкцию из пальцев.

– Чего это она? – спросила я у Винсента.

Тот фыркнул от смеха и ответил:

– Не бери в голову. Ничего они не знают, похоже. Точнее, наоборот. Они все знают, но тебе не скажут.

– Может, им денег дать? – предложила я.

– Нет уж, – отказался Вин. – Разбрасываться деньгами для получения бесполезных сведений не будем. Предлагаю начать с другого конца.

– С какого? – подозрительно спросила я.

– Спросить Гуасина. Точнее, просто упомянуть в разговоре имя и внешность мальчика, а потом посмотреть на его реакцию.

Всю обратную дорогу я обдумывала, как завести разговор с Гуасином. Винсента, кажется, мое молчание не беспокоило. Юноша наслаждался теплым осенним деньком.

Стоило нам перейти подъемный мост и пройти через ворота, как запыхавшийся слуга сообщил, что меня ждут в кабинете герцога Зайтена. Мы с Винсентом удивленно переглянулись. Сегодня же выходной, что герцог забыл в школе и зачем ему я?

Вин пожал плечами и сказал:

– Пойду с тобой на всякий случай.

Мы развернулись и направились в сторону учебной части замка, перебирая мои прегрешения за прошедшую неделю.

В кабинете герцога Зайтена я еще не была. Винсенту зайти со мной не разрешили. Я робко отворила дверь и проскользнула внутрь. Замерла, рассматривая массивный дубовый стол с вычурными ножками, обитое алым бархатом кресло, тяжелые портьеры на окнах. Пара шкафов у стены светились линиями магической защиты. Потолок расписан какими-то сценами, кажется, из Писания. Мелькали похожие картинки в той книге, что дал мне Винсент.

Старик терялся среди всего этого великолепия. Мне стоило определенного труда сосредоточиться на его лице. Я поспешно поздоровалась и отвесила ему подобающий поклон. И только тут заметила, что в кабинете мы не одни. У окна, почти сливаясь со шторами, стоял незнакомец. Он был высок и строен. Светло-коричневый дорожный костюм подчеркивал статную фигуру. Стоило ему только повернуться, я сразу поняла: передо мной воин, каких поискать. Меч он держать начал самое малое тогда, когда начал ходить.

Я рассматривала гладко выбритое лицо с тяжелой квадратной челюстью, равнодушные карие глаза и думала, что этот тип мне кого-то напоминает. Но вот кого?

Зайтен прокашлялся и представил нас:

– Леди Шиясса Гемхен. Барон Ритто Годжен.

Я еще раз поклонилась, продолжая недоумевать, зачем меня вызвали. Зайтен вытер губы шелковым платком и указал мне на один из обитых таким же алым бархатом позолоченных стульев:

– Присаживайтесь, леди.

Я послушно села, продолжая наблюдать за новым знакомым. Барон Годжен сел на такой же стул с другой стороны и заговорил:

– Рад знакомству, леди Гемхен. У меня к вашей семье есть одно небольшое дело.

– Я вас внимательно слушаю, барон, – проворковала я, степенно складывая руки на коленях и выпрямляя спину.

– Я имел честь знать вашу прекрасную мать, – начал Годжен. – Мы с ней даже были дружны в юности, в бытность ее студенткой Орджея…

Какие интересные подробности. Мне даже не пришлось изображать заинтересованность. А барон продолжал:

– Да, да, было дело, я даже ухаживал за ней немного… Если бы она не встретила того бессовестного остроухого, вся ее жизнь могла бы сложиться иначе. Но что случилось, то случилось. Вместе с вами я каждый день скорблю о ее смерти.

Я опустила голову и стала рассматривать свои руки. Тут было бы уместно пустить слезу в ответ, но, как назло, заплакать снова не получилось. Я тихо спросила:

– Вы пришли напомнить мне о моей утрате, барон?

– Разумеется, нет, моя юная леди. Дело в том, что леди Гемхен, ваша мать, перед смертью передала вам одно… украшение. Оно мне очень дорого, и я хотел бы выкупить его в память о любви моей юности.

Я изумленно хлопнула ресницами и переспросила:

– Украшение?

– Да, леди. Браслет. Серебряный, с синими камнями. Довольно простой и в то же время изящный.

– Припоминаю, – осторожно сказала я. – Но, к сожалению, барон, не смогу вам ничем помочь. Мать не передавала мне его перед смертью. И я совершенно не помню, что с ним случилось.

– Возможно, если я озвучу сумму, которую готов заплатить за него, ваша память послужит нам лучше.