Выжившие

– Бывает иногда. Она никогда не остается ночевать. Мне это в ней нравится.

– Ух ты!

– А как насчет тебя?

– Мы с Лорен как-то вечером напились, ну, и замутили кое-что еще до того, как она связалась с Лекс, – невозмутимо ответил Натан. – Но, по-моему, было больше возни, чем чего-то другого. Еще Дилан и София наверняка спят вместе. Они вечно секретничают.

Я поставил стакан на тумбочку:

– Да ты что?

– Ну да. У них и до этого были близкие отношения. Да в отелях всегда все со всеми спят среди персонала.

– Но София же была замужем, – произнес я.

Натан пожал плечами:

– И что?

Я встал:

– Кстати, хорошо, что напомнил, я же обещал Софии прийти поговорить с ней. Всё, парни, мне пора.

– Поговорить с ней? О чем?

– Она хотела поделиться историей, сказала, можно прийти после обеда.

Арран кивнул на мой стол:

– Для твоего дневника?

– Это не дневник. Это записки.

Он усмехнулся:

– Как скажешь.

Натан встал и похлопал меня по плечу:

– Приятель, ты пишешь книгу воспоминаний. Не волнуйся, никто не будет ее рецензировать.

Я проводил их до двери и помахал рукой, когда они дошли до конца коридора, и легкая дрожь пробежала у меня по спине. Глядя на этих двоих – Натана с его потерянным отцом и Аррана с его жутким мальчиком в углу, – было трудно в глубине души не заподозрить, что мы все оказались в отеле не случайно. Я понимаю, это только один из способов, которым разум стремится восстановить контроль, отыскивая смысл в случайной и безразличной Вселенной. И все же странное место – этот отель. Люди остались здесь только благодаря каким-то несчастным случаям, суевериям или просто потому, что сбились с привычного пути. Словно сам отель притянул нас к себе из самых отдаленных уголков мира. И когда мы собрались здесь, этому миру пришел конец.

Не знаю, к чему я все это веду. Это просто мысли вслух.

День шестьдесят второй (3)

После ужина я наконец побеседовал с Софией.

Предупредив, что ей неудобно делиться личным, она поставила условие: пока мы разговариваем, она будет работать – готовить еду впрок для заморозки на следующие несколько дней. Конечно, это отвлекало, и записывать было не совсем удобно.

– Если мы не расскажем о себе сейчас, до того как умрем, наши истории будут потеряны навсегда, – сказала она.

Я писал за серебристым разделочным столом, рядом с плитой, пока София одна во всей кухне готовила еду. Огромная кухня, предназначенная для большой команды поваров, продолжалась позади нее рядами холодильников и шкафов, плит и духовок.

Убрав волосы назад и закатав рукава, она рассказывала, не глядя на меня:

– Ты спросил, почему я стала шеф-поваром. По-моему, тебе понравится эта длинная история. – Она выложила на стол пакет с круглыми карамельками, завернутыми в фантики, и пододвинула его мне. – Только никому не говори о конфетах.

Поспешно оглядевшись и невольно улыбнувшись своей реакции, я взял одну конфету.

София не убрала пакет:

– Возьми больше. Вряд ли еще их увидишь.

Я последовал ее предложению и положил горсть конфет в карман, а одну конфетку отправил в рот, перед тем как начал записывать. От сахара в голове сразу прояснилось. В то же время он напомнил мне о Рут и Марион, и вдруг стало отчаянно грустно.

– Родители у меня были военные, поэтому мы много переезжали. Я никогда не жила на одном месте подолгу. Мне было лет семь, когда отца перевели в Косово. Там очень красиво, но обстановка… гм… как бы это сказать… иногда она была жестокой.

– Неспокойной?

– Да, пожалуй, неспокойной. И еще немирной. Однажды вечером по дороге домой на отца напала банда парней, требуя отдать им бумажник. От гордости или от глупости, но он сказал им «нет».

– Как его звали?

– Самуэль Абелли. Фамилия итальянская, как и у его родителей. Ему было тридцать пять лет. Я поздно появилась на свет, через семь лет после моей сестры.

Я записал имя, и София продолжила рассказ. Она готовила суп в основном из консервированных овощей и строго экономила наши запасы мяса, поэтому большую часть времени я чувствовал себя голодным, но в свете грядущей зимы такая экономия имела смысл.

– Среди этих парней был подросток лет шестнадцати, как сказал отец. Он держал дробовик, а парни постарше подначивали его: «Стреляй в него, стреляй в него!» Отец повернулся, чтобы убежать, и, споткнувшись о тротуар, упал, а подросток выстрелил ему в бедро. Сюда. – Выгнув спину, она указала на свое бедро.

Я перестал писать и вопросительно посмотрел на нее.

– Это точно история о том, как ты стала шеф-поваром?

– Если не будешь перебивать, то да.

Я спрятал улыбку, а когда снова встретился с ней взглядом, уже она вопросительно вскинула брови.

– Прости, я внимательно слушаю.

– Зря я угостила тебя конфетами, – ворчливо произнесла она. – Они слишком возбуждают.

Я понял, что она шутит. Только без улыбки.

Рассмеявшись, я вспомнил о конфетах в кармане и съел еще одну. Потом, конечно, мой зуб даст о себе знать, но конфеты были настолько хороши, что стоили такой жертвы. Я с хрустом прокусил наружную оболочку, и рот наполнился сладостью с кисловатым привкусом яблока.