Выжившие

— Не то чтобы мы вам не доверяли, просто…

— Понимаю. Сейчас нигде нельзя почувствовать себя в безопасности, но я вас уверяю, что здесь вам ничего не угрожает. — Вика постучала в один из вагонов и дождалась, пока изнутри не послышатся шаги.

— Кто? — сказано было не очень громко, но протянутый из открывшейся двери ствол ружья придавал словам очень большой вес.

По крайней мере, с виду. Если отбросить весь страх получить шальную пулю в тело, то таким образом можно быстро выхватить оружие у неудачливого собеседника и прострелить ему ногу в образовавшуюся щель. Но кто я такой, чтобы так начинать наше дружелюбное знакомство?

— Свои. Открывай уже, здесь холодно! — прикрикнул Виктор и схватился за угол двери вагона. Открылась она без лишней суматохи и постороннего вмешательства. Не первый раз они так бесцеремонно врываются внутрь.

Лестницу никто спускать не стал, все и так прекрасно могли залезть на полуметровую высоту без посторонней помощи. Тоже самое касалось и Соломона, спокойно запрыгнувшего внутрь и скрючившего морду в отвращении.

Почему он это сделал, я понял практически моментально, когда повторил подъём вслед за ним. В нос сразу же ударил запах застоя, гнили, пота от десятков немытых тел и мускуса. Я от непривычки зашёлся кашлем и, даже привычный запах разложения стал казаться не таким мерзким.

Некоторые люди были напуганы нашим внезапным появление в их священных чертогах, но большинство даже не обратило на нас своего внимания, продолжая заниматься своими важными делами. Они нас проигнорировали, но вот мы этого сделать не смогли. Здесь были и дети, и женщины, и мужчины, собирающиеся в группы по своим интересам. У некоторых мужчин и женщин под боком лежали сбитые палки с заострёнными концами, металлические трубы и прочее наспех сделанное оружие. При виде нас они, как бы не обращая внимания, подтянули его поближе, кто-то, даже не скрывая своего агрессивного настроя, взял его в руки.

Наши попутчики не обратили на это внимания и скинули свою добычу на пол. Десяток голов из нашего вагона сразу повернули свои грязные лица в нашу сторону, и нашли глазами источник звука. И вот после этого как будто был подан сигнал к обеду перед дикими изголодавшими животными. Урчащие животы уже не могли терпеть и орали громче всех, пытаясь перекричать соседей, указывая кто здесь самый голодный.

— По очереди, — сказал мужчина, который запустил нас внутрь холодным голосом и начал брать тембр повыше, когда его проигнорировали, — я сказал ПО ОЧЕРЕДИ! — скинутое с плеч ружьё своим грозным появлением утихомирило голодных людей.

— Да уж… я себе это не так представлял… — сказал разочарованный увиденным Алекс.

— А вы на что надеялись? На отель со шведским столом? Да я бы сама от такого не отказалась! Но что имеем, то имеем. Давайте пойдём в третий вагон, там у нас живут те, кто ходит за припасами.

— Я думал мы здесь спать будем… — скривился Герман, оглядывая внутреннее убранство вагона, где на одной полке сидело по двое-трое человек.

— У тех, кто не боится выходить наружу за продовольствием, есть свои привилегии. Места мало, но вам должно хватить. — Сказала Вика, разворачиваясь и выпрыгивая наружу.

Мне показалось, что она специально хотела показать нам то, за кого мы будем проливать свою кровь, и кому будем отдавать часть своей добычи. По взгляду её зеленоватых глаз, хмурому лицу и понурой походке я бы даже сказал, что ей самой не нравится этим заниматься.

Она дождалась пока мы все не выйдем наружу, и пошла вперёд, почёсывая за ухом у шагающего рядом маламута. Сзади это создавало великолепный контраст между её осветлёнными волосами и белой шерстью собаки. Казалось, что она и её питомец были всегда вместе, как старшая сестра и её младший брат, которую он собирался оберегать. Красиво и… печально, что им вдвоём предстояло вынести столь тяжёлую ношу.

— Понравилась? — мне на плечо легла тяжёлая рука, сбоку высунулось улыбающееся лицо Алекса, с его смеющимися глазами. Нет, больше похоже на добрый взгляд, подбадривающий своего старого друга.

— Немного, — сказал я, прикрывая глаза и резко переключаясь, — а я видел, как ты на пса смотрел. Мне записывать это в блокнот по твоим смертным грехам? — и улыбнулся, да так, что с первого раза он не смог сообразить, к чему я веду.

— АХ-ХА-ХА! Вот умеешь ты подобрать походящий момент! Ты в цирке вырос? Или специально этому где-то обучался? — сразу парировал он мою подколку.

— Это мой особый навык. Получил за первую эволюцию. Называется "остроумие"!

— Я бы назвал это "слабоумие", но тебе виднее!

— И чего это вы смеётесь? Не понимаете, куда мы попали? — Не подававший до этого признаков жизни самурай, — мне вот плакать хочется, а вы тут ржёте, как кони!

— А мы оптимисты! Смысл переживать о том, что от нас не зависит? Всё что не делается — всё к лучшему! Да, Сёма? — он взглянул на свою новую руку и сжал её со всей силы, что захрустели пальцы.