Выжившие

Они смотрят друг на друга, но сразу же отводят глаза. Нильс снова выливает воду на камни, они шипят, Нильс просит их умолкнуть.

Пьер снова появляется под окном. В сабо и с лопатой в руках. Он всматривается в окошко бани и машет руками над головой. Он всаживает лопату в землю так мощно, что пенис подпрыгивает и опускается ему на бедро. И он начинает копать. Он потный и плохо понимает, что делает, с каждым движением он издает утробный звук, усиливающийся до громкого стона.

– Он никогда ее не достанет, – бормочет Бенжамин.

Звук лопаты, ударившейся о металл, слышен даже в бане. Бенжамин и Нильс бросаются к окну, чтобы посмотреть. Пьер падает на землю и продолжает копать руками. Он достает что-то из ямы, и Бенжамин сразу же узнает эту вещь. Она вся в земле, но сквозь землю виднеется поржавевший металл – это хлебница. Пьер широко расставляет ноги, поднимает хлебницу над головой и кричит, как дикарь, добывший огонь. Бенжамин и Нильс выскакивают из бани. Пьер кладет хлебницу на маленький столик в беседке у бани, и все трое собираются вокруг него.

– Готовы? – спрашивает Пьер. – Сейчас произойдет встреча с нашим детством.

Он открывает хлебницу. Наверху лежит номер утренней газеты. На первой странице заголовок: НАТО бомбит Сараево. Под ней маленький конверт. Бенжамин открывает его, сначала ему кажется, что тот пуст, но потом он замечает, что на дне конверта что-то есть. Он вытряхивает содержимое на стол, что-то очень похожее на маленькие пластмассовые полумесяцы. Бенжамин сначала не понимает, что это такое.

– Боже мой! – говорит он чуть позже.

– Это еще что такое? – спрашивает Нильс.

Бенжамин наклоняется, шебуршит желто-белую маленькую кучку, лежащую перед ним.

– Это наши ногти.

– Что? – спрашивает Нильс.

– Мы стригли ногти, – объясняет Бенжамин. – Помнишь, Пьер?

Пьер кивает, он садится за стол. Осторожно трогает маленькие мальчишечьи ногти.

– Мы состригли ногти с твоей левой руки и с моей правой руки. Десять ногтей, чтобы люди будущего поняли, какими мы были.

Бенжамин пытается разложить ногти по порядку, два широких ногтя с больших пальцев посредине, а остальные за ними. Он прикладывает свою руку к маленьким ноготкам и видит себя ребенком.

Пьер достает из хлебницы купюру в десять крон.

– Вы только взгляните, – говорит Пьер.

– Я утащил ее у мамы, – говорит Бенжамин.

– Я помню, – говорит Нильс. – Мы смотрели в окно и видели, как мама тебя поймала.

Бенжамин переглядывается с братьями. Кладет купюру на место. На дне хлебницы лежит букет лютиков, они высохли и хорошо сохранились. Желтые цветочки поблескивают в заходящем солнце. Бенжамин протягивает Пьеру букет. Тот осторожно держит его, рассматривая. Затем смотрит в сторону, закрывает глаза рукой.

– Ну что, попытаемся еще раз подарить их маме? – спрашивает Бенжамин.

Они кое-как вытираются, натягивают костюмы на влажные тела. Идут друг за другом по лужайке вниз к воде.

Бенжамин с букетом засохших лютиков в руке стоит у воды. Рядом стоят его братья. В руках у Нильса урна. Она тяжелая, так что он все время перекладывает ее из руки в руку, у него озадаченное выражение лица, словно мама застала его в постели.

Глава 8 Погреб

– Фу, противно! – сказал Нильс, проходя мимо братьев. – Смотреть на вас не могу!

– Что вы делаете? – спросил отец, который сидел неподалеку и читал газету.

– Мы стрижем ногти! – сказал Пьер. – Мы положим их в капсулу времени.

– Зачем вам ногти в капсуле?

– А вдруг через тысячу лет люди будут выглядеть совсем иначе. И тогда они смогут узнать, как выглядели наши ногти.

– Умно, – ответил отец.

Было раннее утро, солнце стояло еще низко и светило неярко, на траве еще была роса, в тарелках в подогретом солнцем молоке тонули кукурузные хлопья. Дуло сильнее, чем обычно в это время дня, и каждый раз при резком порыве ветра папа крепко вцеплялся в утреннюю газету и смотрел на небо, проверяя, что происходит. Он пил кофе из чашки, оставляя на газете коричневые кружки, потом встал, пошел на кухню, отрезал толстый ломоть хлеба и положил столько масла, что, когда он укусил его, на масле остались следы от зубов. На Бенжамине и Пьере были поношенные пижамы, они сосредоточенно состригали ногти и собирали их в кучку на столе. Закончив, они сложили их в конверт и положили в железную хлебницу, которую им дал отец. Первый артефакт был готов.

– Папа, а можно положить в капсулу газету?

– Конечно, – ответил отец. – Только дочитаю.

Бенжамин разглядывал отца. Тот уже съел два яйца, и Бенжамин очень надеялся, что он успеет доесть до того, как проснется мама, ведь она терпеть не могла, когда он ел яйца.

– У тебя есть деньги? – спросил Бенжамин. – Я хочу положить туда какую-нибудь денежку.

– Возьмите один из тех пятаков, которые вы вчера заработали.

– Нет, нужны бумажные деньги, я напишу на них приветственные слова.

Папа порыскал в карманах брюк, встал, пошел в дом, чтобы посмотреть в кошельке.

– У меня нет денег, – крикнул он. – Спросите у мамы, когда она проснется.

– Что же нам делать сейчас? – спросил Пьер. Неугомонный, как всегда.

– Поищите что-нибудь еще, чтобы положить в хлебницу, – ответил папа.