Выжившие

— Ты дурак? Или просто притворяешься, потому что тебе страшно?.. Тишина гробовая, такой никогда не было. Я бы порекомендовал сходить в то место, где что-то промелькнуло, и проверить, только возьми что-нибудь для самозащиты.

— В сгоревший сарай? Ты же знаешь, я туда несколько лет не ходил.

— Испугался?

— Нет, мало ли, там осколки, гвозди ржавые…

— Странные записки и вещи, которых раньше не было…

— Хватит… Иду.

Взяв свой нож из машины, я начал продвигаться к полуразрушенному, местами с черными пятнами сараю. Деревья окутали постройку, осталась только небольшая тропинка, ведущая внутрь здания.

С каждым шагом мне становилось холодно от страха, и в это же время пот рекой скатывался по всему телу из-за напряжения. Внутри почувствовал толчок в спину, и я упал прям на камень. В глазах поплыли круги со звездами, и дневной свет начала поглощать темнота, но я все-таки успел разглядеть черный плащ нападающего. И моментально отрубился.

Очухался от криков Степы, который подбежал ко мне, а за ним был слышен женский голос. Он перевернул меня на спину и начал давать лещей, чтоб я пришел в себя. Когда глаза открылись, я увидел лицо испуганного друга. А из-за него выглядывало молодое лицо блондинки с голубыми глазами. Похлопав по карманам, я понял, что нож выпал. А из ноги сочилась кровь, так сильно, что штаны, носки и кроссовки были уже в липкой жидкости. Также чувствовался маленький ручеек на лице. Проведя руками рядом, я нащупал раскрытый нож, а с другой стороны — маленький сверток с ключом…

— О, Алла, привет. А ты что тут делаешь? Степа, сколько я был в отрубе?

— Минут 10, не меньше. Я успел искупаться, услышал — что-то выкипало. Быстро обтерся, звал тебя. Ты не отвечал, отключил и пошел на поиски. Кричал — ты не отвечал. Подошла Алла, она как раз проходила мимо. С ней минут пять искали тебя, пока я не додумался подойти к машине. Подхожу, а тут ты валяешься.

— В смысле около машины? Я же был… — осмотревшись по сторонам, я понял, что лежу около машины, рядом с диском, — в сарае…

— В каком сарае? В том, что ли? — молодой брюнет показал на сарай, который был метрах в тридцати от машины…

— Да…

— Да, хорошо ты шандарахнулся, — вклинилась Алла. — Стас, дорогой, пожалуйста, когда заканчиваешь заниматься машиной, проверь, что ничего не оставил под ногами, а то в следующий раз можешь очнуться не около машины, а в больнице…

В моей голове снова прозвучали голоса:

— Не думай обо мне. Я точно помню, что мы зашли в сарай и нас толкнули со спины на камень, а ключик очень интересный. Не выкидывай его, а сохрани, ох, чувствую, он нам еще пригодится. Не просто так тебе его подкинули…

— Чего замолчал? — перебил Игорь.

— Да так, пошли в дом. Собираться надо. Ал? До вечера?

— Если ты не заметил, уже вечер. И как видишь, я уже собрана… — ответила Алла.

Солнце и правда уже приближалось к горизонту, оставляя за собой желтый свет, который падал на лицо Аллы, что позволило мне разглядеть ее в полной красе.

Красивый легкий макияж, подчеркивающий ее голубые глаза, румяные щечки, пухлые губки. Одета в темное платье с небольшим декольте и в туфлях на среднем каблуке. Платье хорошо подчеркивало ее фигуру. Туфли идеально сочетались с ее длинными и стройными ногами.

— А что ж ты мне не позвонила и не сказала, что приехала?! — оторвав взгляд от ее фигуры, возмущенно спросил я.

— Так я ж думала, что ты приедешь завтра. И хотела морально подготовиться к серьезному разговору с тобой.

— И о чем же должен быть разговор? — мой голос звучал заинтересованно.

— Позже. Если я правильно поняла, то ты готовил еду, но что-то пошло не по плану.

— Да…

— Поступим следующим образом. Ты идешь приводить себя в порядок. Мы со Степой готовим. После едим и выдвигаемся в клуб. Я ж правильно понимаю, что ты собирался туда идти?

Я посмотрел на Степана, на его лице было недоумение.

— Нет, не он. Сама догадалась, ты ж ни одного выходного не провел дома, клубы тебе нравятся.

***

Прохладная вода медленно стекала по моему телу, смывая кровавые следы, обнажая порез глубиной около двух миллиметров и синяки размером с хороший апельсин, боль от которых не чувствовалась. Кровь все никак не останавливалась.