Выживший. Покорение Америки (СИ)

— Послезавтра бой Джо Луиса и Шмеллинга, хотел успеть в Нью-Йорк, чтобы забрать выигрыш в букмекерской конторе. Неизвестно, сколько он там будет меня дожидаться. Да и другие дела есть.

— А вы на кого ставили? На Луиса? Правильно, я тоже на него поставил пару тысяч. Итак, у вас сегодня и завтра на то, чтобы поработать со сценаристами. Сейчас я сделаю несколько звонков, сидите, ждите.

Чтобы я не скучал, Уорнер попросил принести мне кофе, и пока он до кого-то там дозванивался, я неторопясь опустошил маленькую фарфоровую чашечку. Наконец он откинулся в своём кресле, вытирая платком потный лоб.

— Кажется, мои поиски увенчались успехом. Над сценарием "Рокки" будет работать Джон Хьюстон, он недавно вернулся в Голливуд после вынужденной отсидки в Европе. А сценарий "Красотки" поручим Герману Манкевичу. У него была приличная комедия "Обед в восемь", так что комедия — это его конёк. Ну а "Гладиатора" согласен взять Бен Хект. Хьюстон сможет подъехать через час, с Манкевичем поработаете завтра с утра, а по прибытии в Нью-Йорк поступаете в распоряжение Хекта. Вам повезло, что вы с ним земляки. Насчёт билета на самолёт до Нью-Йорка можете не беспокоиться, Адам всё сделает, вам даже платить не придётся.

Через полчаса, как и было обещано, в кабинет Уорнера вошёл молодой мужчина в тщательно отутюженном костюме. Это и был Джон Хьюстон. Продюсер представил нас друг другу и велел Адаму Миллеру найти нам спокойное местечко, где мы могли бы затаиться на несколько часов. Хьюстон тщательно записывал за мной в блокнот, затем во второй, и уже под вечер, когда и третий блокнот почти заполнился, я сказал, что мои идеи на этом иссякли.

— Что ж, любопытно, — задумчиво пробормотал Хьюстон. — Тут есть где развернуться. Думаю, через неделю у меня будет готов сценарий первой части. Я могу вам отправить его по почте в Нью-Йорк.

Я продиктовал свой адрес и добавил, что у меня даже крутится в голове мелодия ко второй части, когда Рокки бежит по филадельфийскому бульвару Бенджамина Франклина. На что Хьюстон отмахнулся, мол, у картины будет композитор, мне лучше с ним тогда пообщаться вплотную.

На следующий день я сидел в той же комнате уже с Германом Джейкобом Манкевичем — румяным мужчиной лет сорока, чьи пухлые губы то и дело расползались в улыбке. От идеи фильма он пришёл в совершеннейший восторг и пообещал сделать всё, чтобы картина получила хотя бы один "Оскар".

— Жаль, за лучший сценарий не дают награду, — добавил он, — иначе мы с вами могли бы претендовать на "Оскара.

— Лучше вы претендуйте, мне моё имя афишировать ни к чему. Я согласен оставаться за кадром.

Мы также договорились, что сценарий я получу по почте, но на этот раз соавтор не обещал уложиться в неделю, я согласился ждать столько, сколько понадобится.

Ну а сутки спустя я уже был в Нью-Йорке. На календаре 22 июня, ровно три года до нападения немцев на СССР, и несколько часов до начала боя между Джо Луисом и Максом Шмеллингом на стадионе "Янки". Достать билет на бой можно было только у спекулянтов по такой цене, что я предпочёл за лучшее провести вечер у радиоприёмника в баре в соседнем квартале от нашего дома вместе с Лючано и толпой поклонников бокса. Всё-таки я немного нервничал, однако неожиданности не произошло — Джо уложил соперника в первом раунде. Назавтра я уже получал деньги в подпольной букмекерской конторе. 700 долларов — целое состояние по нынешним временам! Когда я отдавал Лейбовицу его половину, он так расчувствовался, что едва не пустил слезу. Хотя, возможно, в нём дремал великий артист.

Ну а Джо на лечение сына я отдал деньги сразу по прилёту. Индеец тоже был растроган до крайней степени, поклявшись вернуть мне всё до цента, как только будет возможность. Впрочем, я его не торопил.

Между делом созвонился с Хектом, мы встретились с ним в первой половине дня 23 июня, и я пересказал ему сюжет "Гладиатора". Сценариста идея захватила, он обещал дозвониться до меня через Лейбовица, когда сценарии будет готов.

Прогулялся я и до Бруклина, зашёл в собор Преображения Господня. И надо же такому случиться — нос к носу столкнулся с Вержбовским. Правда, на этот раз тот был хмур. Мы снова отправились в ресторанчик его сына, и там Виктор Аскольдович поведал мне причину своего неважного настроения.

— Не было печали, так черти накачали, — со вздохом начал он, закусив рюмку водки солёным огурчиком. — Через пару дней после нашей с вами встречи к моему сыну завалились итальяшки. Их было четверо, Андрей рассказывал, что вылитые гангстеры. Ну, как выяснилось, они и есть. Сказали, что представляют семейство какого-то Бонанно, и что отныне ресторан переходит под их юрисдикцию. А мой Андрей лично должен им отстёгивать каждый месяц по тысяче долларов. Представляете?! Тысяча долларов!

Вержбовский горестно выдохнул и опрокинул в себя ещё одну рюмку.

— Дали на размышление неделю, — продолжил он. — Срок истекает завтра, и Андрей склоняется к тому, что лучше всё-таки откупиться. В противном случае негодяи обещали поджечь заведение.

Однако… Эти ребята из мафии шутить не любят, я уже достаточно был про них наслышан.