Выживший. Покорение Америки (СИ)

— Да брось, Аарон, кому нужен скромный антиквар? Ты лучше скажи, как нам снабдить молодого человека документами, пусть даже поддельными, но хорошего качества?

— Может быть, нашему другу попросить политического убежища? После революции в Соединённые Штаты хлынула волна белоэмигрантов, и многие из них стали обладателями так называемых нансеновских паспортов. Правда, пока не все страны его признали, но сути дела это не меняет. Можно попробовать обратиться в пункт приёма иммигрантов на острове Элис. Это по соседству с островом Либерти, где стоит статуя Свободы. Не исключено, что там смогут решить ваш вопрос.

— Но всё же существует риск того, что меня могут отправить обратно в СССР?

— К сожалению, ничего нельзя исключать.

— Вот видите! А тем более, если я тут буду жить под своим именем, на меня может начаться охота. Вспомнить хотя бы Троцкого…

— Льва Давидовича?

— Ну да.

— Вы считаете, на него охотятся?

Блин, а он что, ещё живой? Надо было лучше учить историю, хорошо ещё не успел ляпнуть, что Троцкого зарубили ледорубом.

— Хотя мерзавец ещё тот, — неожиданно огорошил меня Мендель. — Ваша революция стала лакмусовой бумажкой, благодаря которой мы поняли, что и среди евреев попадаются

Я бы на вашем месте не переживал. Кто вы такой и кто такой Троцкий! Вы же обычный, хм, скажем так, уголовник, хотя на уголовника, по крайне мере манерой держаться и разговаривать, вы и не очень смахиваете.

— Всё же, мистер Мендель, я не хотел бы рисковать. Если есть возможность заполучить паспорт или водительские права на другое имя — это было бы здорово.

— Ну раз вы настаиваете… Хотя я слышал, что Лаки Лучано вплоть до своей посадки так и не являлся гражданином Соединённых Штатов, что не мешало ему до поры до времени спокойно обстряпывать свои делишки на американской территории. Но если вы, Ефим, настаиваете, я, пожалуй, попробую что-нибудь для вас сделать. За посреднические услуги вы мне ничего не будете должны, а вот уж сколько запросят люди, с которыми я свяжусь — большой вопрос. Вы вообще какой суммой располагаете?

— Э-э-э…

— На паспорт у него точно не хватит, — вклинился антиквар. — Но если документ будет все же получен, то я за него заплачу сам. А вскоре нам предстоит дальняя поездка, и потом уже — не обессудьте, мистер Сорокин — я вычту эту сумму из вашего гонорара.

— Тогда скрепим наш договор еще одной порцией божественного напитка, — заключил дантист, снова разливая по рюмкам свою «пейсаховку».

Опустошив рюмку, он спросил:

— Ефим, так вы, значит, сбежали от чекистов, если Абраша меня не обманул. А он не такой человек, чтобы водить за нос своих друзей, одним из которых, надеюсь, я всё же являюсь. Сделайте одолжение, расскажите свою историю, если вас это не затруднит, а заодно поделитесь впечатлениями от жизни в советской России. Так ли всё страшно, как это пишут в эмигрантских газетах? Я на днях читал в «Новом русском слове», что у вас там даже Ежова расстреляли…

— Серьёзно?!

Вот это номер! Это что же получается, мой враг?1 мёртв? Недаром я не видел его портретов в Архангельске. И что же, мне теперь, выходит, некого опасаться? И не стоит ли задумать о возвращении на Родину?.. Нет, не стоит, потому что никто не мог дать гарантии моей безопасности. Я даже Сталину не доверял, хотя он вроде бы заинтересован в моём возвращении живым и здоровым. Сегодня ты нужен, а завтра тебя пустят в расход. Не для того я проделал такой путь, чтобы пропасть ни за понюшку табаку.

— Да, причем уже как несколько месяцев тому назад, наверняка еще до вашего отплытия в Штаты, — вывел меня из раздумий голос Менделя.

— Что ж, получил по заслугам, — констатировал я. — А что касается жизни в СССР…

В течение следующих десяти минут я вкратце изложил своё видение жизни в Советском Союзе, которое, как оказалось, не местами не совпадало с изложенным в эмигрантских газетах. Ещё несколько минут мы обсуждали новый порядок на территории бывшей Российской империи, после чего Лейбович решил, что настало время прощаться.

— И кстати, Аарон, помнишь, что в последний раз ты мне проиграл партию в шахматы? Не хочешь отыграться?

— Хочу, Абраша, и сделаю это в ближайший шабат.

— Тогда в эту субботу жду тебя у себя.

Глава II

Антикварная лавка занимала часть первого этажа 6-этажного дома, а жил Абрахам Лейбовиц уровнем выше, в скромной двухкомнатной квартирке, которую можно было даже назвать полуторкой.

— Пока я вас поселю в маленькой комнате, — сказал мне антиквар, как только мы по возвращении от Менделя поднялись в его квартиру. — Для вашего же спокойствия, потому как за ночь я несколько раз посещаю уборную, не хочу мешать вашему сну. Простатит, знаете ли, старость, как у нас в России говорили, не в радость… Ну а когда появится возможность — а она, надеюсь, скоро у вас появится — снимете себе жилье, тут неподалёку сдают внаём недорого. А то я, знаете ли, привык к одинокой, холостяцкой жизни, стараюсь в свою квартиру посторонних не пускать, вы — редкое исключение.