Выживший. Покорение Америки (СИ)

Она протянула свой бокал, я — свой навстречу, раздался мелодичный звон, мы отсалютовали друг другу и вновь отпили по большому глотку. Ломбард не сводила с меня взгляда из-под тяжёлых, накрашенных ресниц. А вот нынешняя мода до кучи так пудриться и красить губы ярко-красной помадой меня немного смущала. Ни к чему обязательно походить на проститутку, чтобы выглядеть симпатично.

— Странно, я думала, у русских другие имена, — проворковала она.

— На самом деле меня зовут Ефим Сорокин, а Фил Бёрд — это уже на английский манер.

— И как же тебя занесло в Америку, Ефим Сорокин?

— Знаешь, это долгая история…

Стоявший у столика с закусками Герман Манкевич подмигнул мне и с многозначительной ухмылкой показал большой палец. Я оттянул давившую на кадык галстук-бабочку. Уф, что-то жарко становится. Или это шампанское даёт о себе знать? Хотя, скорее, совсем другое. Или, если точнее, другая.

— О, дьявол!

Кэролайн с искренним огорчением смотрела на своё облитое шампанским платье, а нечаянно толкнувший её под локоть гость тут же принялся извиняться.

— Твою же мать! — всплеснула руками актриса. — Бестолочь, смотри, куда прёшь! Полтысячи долларов! И что теперь делать?

— Может быть, удастся это пятно замыть? — предложил я. — Всё-таки не красное вино, можно попробовать потереть мылом.

— А где же я здесь мыло возьму?! Тем более нужно будет на какое-то время раздеться.

— Э-э-э… Ну, у меня в номере есть и мыло, и халат.

И кто меня дёрнул за язык?!! Под её испытующим взглядом я невольно смешался, что вызвало у красотки понимающую улыбку.

— Ладно, пойдём, тем более вечеринка уже подходит к концу. Только пообещай, что не будешь приставать.

— Клянусь!

Стиркой платья Кэрол Ломбард занялась собственноручно. Пока она там стирала, а после плескалась с моего разрешения в ванной, я не знал, куда себя деть. Наконец она появилась… В халате на пару размеров больше, босиком и с распущенными, но всё же сухими волосами. Понятно, женщины в отличие от нас моют голову не каждый день — всё-таки промывать и сушить такие гривы то ещё удовольствие — а вот содержать в чистоте остальные части тела — дело святое.

— Пришлось стирать всё платье, — извиняющимся тоном произнесла Кэролайн. — Надеюсь, до утра высохнет. Ты позволишь мне переночевать у тебя?

Вот те раз… И что прикажете ответить?!

— Понимаю, что я в твоих глазах выгляжу сейчас бесцеремонной актрисулькой, но, Фил…

— Ладно, Кэрола, ничего страшного. Можешь спать на кровати, а я переночую на той софе. Только позаимствую одну из подушек, если ты не против. Кстати, у меня в номере собственный бар имеется, не хочешь чего-нибудь выпить?

— Только не шампанского!

— Шампанского там и не должно быть, а вот виски, джин и ром имеются, — перечислил я, открыв дверцу бара.

— О, если можно, джин! А себе что нальёшь?

Честно сказать, я не собирался в этот вечер употреблять крепкие напитки, но, согласитесь, заставлять это делать женщину в одиночку, оставаясь безучастным свидетелем её опьянения — полный моветон. Поэтому мне пришлось налить себе на пару пальцев виски, который я считал более предпочтительным для русского мужчины, нежели остальные напитки из моего бара.

Я сел в одно кресло, она — в кресло напротив, закинув ногу на ногу. Пола халата сползла вниз, обнажив аппетитную ножку, увенчанную ноготками, покрытых таким же ярко-красным лаком, как и на руках.

— Итак, — сказала Кэрол, — ты мне обещал рассказать, как оказался в Штатах. Готов?

— Какая же ты настырная, — я не смог сдержать улыбки. — Ладно, вкратце расскажу свою историю.

В общем, выдал ей тот самый вариант, который когда-то и Уорнеру, добавив некоторые выдуманные подробности. Якобы после революции вместе с родителями перебрался в Нью-Йорк, ещё в пути отец и мать заболели какой-то дрянью, а по прибытии в Новый Свет умерли, и я рано остался сиротой. Воспитывался в приюте, много чем занимался по жизни, сейчас в Нью-Йорке с компаньонами выкупили старый теплоход, который собираемся превратить в "Русский клуб". А Голливуд — это так, для души.

— Ну а ты как оказалась среди этих селебрити?

— Среди кого?

— М-м-м… Среди звёзд.

— Мне больше нравится слово этуаль. Итак, откровенность за откровенность. Моё настоящее имя Джейн Элис Питерс, у меня отец немец и мать-англичанка. Когда мне было 6 лет — родители развелись. Меня и двух старших братьев мать забрала, уехав в Калифорнию. В кино мне дорогу открыл режиссёр Аллан Двон. Мне было 12, когда он увидел меня на игре детских бейсбольных команд и взял в фильм "Безупречное преступление". Потом я увлекалась любительским театром, а в 1925-м со мной заключила контракт студия "Fox", и я начала играть небольшие роли в кино, как правило, в вестернах. А год спустя, — она помрачнела, — год спустя я попала в автомобильную аварию. На моё лицо наложили 14 швов без анестезии…

— Почему без анестезии?