Выживший. Путь мясоНЕеда

– Милая, ты будешь сегодня на завтрак кусок расчлененного трупа жестоко убитого животного? Его довольно долго резали на заднем дворе специально ради тебя! Именно эти истошные крики разбудили тебя сегодня так рано.

– Говорила мне мама перед свадьбой, что нельзя выходить за поехавшего хипстера! Что я наделала?!

– Могу предложить суп из тофу и яблочный смуззи!

– Твою-то ж мать! Нет, это просто невозможно…

– Так тебе положить?

– Ладно, хорошо, накладывай!

(А если бы каждое утро нам приходилось ещё и самостоятельно убивать животное, прежде чем его съесть, практически все стали бы вегетарианцами.)

Стоп, стоп! Стапэ, в натуре! Это был не мужик, а тряпка! Мерзкий, (подкачанный?!) соевый слизень!

«Мужик должен жрать мясо!» – в хит-параде возражений в свой адрес эта фраза – безусловный лидер. Обычно тут приводится «Классическое триединство нормального русского мужика» (или КТ-НоРМ). Оно звучит так: «Нормальный мужик должен жрать мясо, пить водку и драть бабу!»

(Сравните со средневековой арабской пословицей: «Существуют три удовольствия: есть мясо, ездить на мясе и втыкать мясо в мясо». Как всё-таки близки нам моральные ценности шариата, за неимением верховых животных частично видоизменяемые на бухло!)

Что тут возразить? Если, чтобы доказать свою мужиковатость, вам необходимо каждый раз убивать живое существо, может быть, что-то не так с вами? Иначе доказывать бы ничего не пришлось.

Просто существует определенная традиция – есть мясо. Это входит в привычку. А отказ от любой привычки (например, от сигарет) – это серьезный стресс. Попробуйте таким образом отказаться от хлеба или майонеза – это тоже станет непростым испытанием. Поэтому вегетарианство – не самый легкий путь. На первый взгляд. Я могу сказать по личному опыту, что мне лишь пару раз в первый месяц воздержания захотелось куснуть мяску. И всё, потом прошло. И никогда больше не возвращалось. В отличие от сигарет, к примеру. Которые возвращаются и сводят с ума еще долгие годы.

Нет никакой зависимости от мяса или необходимости его употреблять, что реально существует – так это та бесконечная степень ужаса, что испытывают звери, загоняемые на бойню.

Ученым до сих пор неизвестно, обладают ли высшие животные сознанием; и если да, то на каком уровне и как оно может соотноситься с сознанием человеческим. Но когнитивная этология обнаружила такие невероятные способности к разумному поведению у многих зверей, птиц и даже осьминогов, что поневоле начинаешь стыдиться своего снисходительно-начальственного отношения ко всем другим биологическим видам. Да и любой владелец домашнего животного вполне уверенно заявит, что кто-то там (за хитрыми матовыми зрачками) есть. Каждый внимательный хозяин (ещё один рабовладельческий термин!) эмпатически ощущает наличие у своего питомца чего-то большего, чем просто набор инстинктов: уникальный характер, неожиданная сообразительность и какой-то особый индивидуальный отклик на твое с ним взаимодействие – такие безусловно личностные проявления заставляют отнестись к судьбам их обладателей более серьезно.

И эти такие разумные, но абсолютно беспомощные существа, не имеют даже малейшего шанса на самозащиту, когда мы соизволим пожелать их сожрать. Да и как можно вообще додуматься и осмелиться мучить, пытать, убивать существа, которые полностью от тебя зависят и смотрят преданными наивными или такими умными глазами? Человек, истязающий кошек или собак – живодер и последняя сволочь по мнению любого. Для него даже специальная статья в уголовном кодексе предусмотрена. Человек, то же самое совершающий в отношении коров, свиней, овец, куриц, – уважаемый работник животноводства, плодами трудов которого практически все люди пользуются, даже не поперхнувшись.

И что при этом не перестает удивлять, так та степень агрессии, возмущения или непонимания со стороны отдельных представителей трупоедного населения по отношению к каждому, кто пытается говорить «нет!» этому безумию. (Особенно ярко проявляющаяся в неадекватной реакции именно на слово «трупоеды». Как будто мясо – это не куски трупов, но тогда: что же это? Оно живое? Вы едите зверей живьем?!) Возникают определенные подозрения, что так проявляется их собственное латентное чувство вины за опосредованное убийство живых существ. Трудно продолжать не замечать собственную жестокость, когда альтернативное поведение так бросается в глаза.