Выживших не было

— Если Дэвид умрет, умру и я. Здесь все ясно, — ответила Роуз. Она старалась поменьше курить, заботясь о ребенке. Но это будет лишь третья сигарета за день, а день был на исходе и ей хотелось плакать, а руки ее дрожали.

Роуз затянулась.

— Думаю, он знает, как ты любишь его.

Роуз закусила нижнюю губу, затянулась, кивнула и, пожав плечами, ответила:

— Да.

— Значит, ты боишься сказать ему о ребенке лишь потому, чтобы он не отстранил тебя от операции? Правильно.

— Да, — Роуз кивнула. — Что дальше?

— Ты думаешь, он хочет ребенка?

Роуз много думала об этом, и каждый раз, какой бы извилистый путь ни проделывала ее мысль, приходила к одному выводу: Дэвид хотел ребенка.

— Да, — ее голос походил на звук надтреснутой пластинки.

— Тогда ты думаешь, что он рассердится на тебя за эту неожиданную весть, весть, которая наполнит новым смыслом и надеждой его жизнь, и поэтому молчишь?

— Я — не эгоистичная, я…

— В эгоизме нет ничего плохого, Рози. Только подумай, какой трепет охватит тебя, когда он обнимет тебя и начнет беспрестанно расспрашивать о ребенке, о твоем самочувствии! Твое ощущение невозможно будет передать словами. Как, по-твоему, я себя чувствовала, когда носила Уиздома? Ведь мой муж был конченый алкоголик. А Мэтью тогда я еще не повстречала. Ты же счастлива. Ты нашла мужчину своей мечты. Скажи ему все. Если он прикажет тебе не идти в бой, тогда можешь спорить с ним, переживать. Но не разрушай себя сейчас.

Роуз подошла к ней, обняла и положила голову на плечо:

— Спасибо, — она услышала, как позади открылась дверь и раздались стон ветра и мужские голоса.

Один из них был голосом Дэвида…

В спальне, куда их поселили, обычно спал Уиздом. Но постель была широкой и куда более уютной, чем одеяла и надувной матрас, на которых они спали в полевом лагере.

Дэвид Холден заметно беспокоился. Митч Даймонд еще три дня назад должен был выйти на связь по рации, но этого до сих пор не произошло.

Но что здесь можно поделать? Оставалось лишь вновь пытаться выйти на связь в назначенное время и надеяться на лучшее.

Рози лежала в объятиях Холдена.

В спальне было несколько прохладно. За окном дул сильный, холодный ветер. Но им было тепло на фланелевых простынях, под одеялами и пледом.

Рози вплотную прижала к нему свое обнаженное тело.

В их ласках проступала нечто, о чем он упорно старался не думать: отчаяние.

Лови момент, переживи его, насладись им, вкуси его. Ведь он, возможно, последний.

Ее руки прикоснулись к Холдену. Он поцеловал ее левый сосок. — Я хочу немного побыть сверху, — сказала Рози.

Дэвид перекатился на спину, Рози села на него, поглаживая пальцами волосы на его груди.

Затем ее правая рука резко опустилась ниже, и он внезапно вошел в нее.

— Дэвид?

Тело Рози раскачивалось, как цветок на ветру. Он приподнялся на локтях, беря ее за грудь. Она наклонилась. Холден крепко поцеловал ее.

— Дэвид?

Он опустился на спину, тяжело дыша, ощущая влажную теплоту ее лона.

— Что?

— У меня ребенок, наш ребенок.

— Что? — Дэвид вышел из нее.

Рози по-прежнему сидела на нем, раздвинув ноги. Ее пальцы гладили его лицо:

— Я — беременна. Мы — беременны, Дэвид.

— Уф… — ему столько хотелось сказать ей, подумать о стольких вещах, но вместо этого он перевалил ее на спину и вошел в нее сверху, сказав: — Я люблю тебя, Рози.

— Ты…

— Счастлив? — губы Холдена прижались к ее губам. Тело Рози стало двигаться еще быстрее. — Да, я счастлив… Я так хочу этого ребенка, — сказал он.

Холден понимал, что это когда-нибудь произойдет, но не знал, что ему нужно сказать в этом случае.

Не знал, что он ощутит.

Ему хотелось Рози, хотелось ребенка. Холден приподнял ее спину, а Роуз обхватила его бедрами.

Ее тело трепетало. Его тоже.

Наконец он медленно опустился в ее объятия и прикоснулся к ее губам своими. Ощутив ладонями теплый живот Рози, он поцеловал ее крепче.

Глава двадцать вторая

— Нет, черт побери!

— Почему?

Холден взял у Рози сигарету, зажигалку и, затянувшись, сказал:

— Потому что тебя могут ранить и даже убить. И ребенка тоже! Вот почему! И на кой черт тебе сигареты, раз ты беременна? — он затянулся и выпустил дым.

— Я иду, Дэвид Холден! Я люблю тебя. Жду твоего ребенка. Ежедневно молю Бога, чтобы мы поженились. Но я иду с тобой, Дэвид.

— Ты ведь можешь…

— Что? Если я не буду с тобой, я все равно умру, черт побери. Подумай об этом. Лишь на одну жалкую минуту подумай об этом! Прошу тебя! Я хочу быть с тобой.

Горло Холдена перехватило. Руки его дрожали. Он затянулся, но не мог втянуть в легкие достаточно дыма и потушил сигарету:

— Ты, уф… я… я люблю тебя и если ты умрешь или…

— Дэвид. Прошу тебя, — она потянулась к нему обеими руками.

Слезы стояли у нее на глазах.

Холден пристально посмотрел на Рози. На ней не было ничего (даже трусиков), кроме черной футболки.

— Если ты умрешь, — он сел на постель, — то что мне останется делать… — Холден отвернулся.

— Дэвид? Если один из нас умрет, я имею в виду, я. — она упала перед ним на колени, обнимая и целуя его бедра. — Просто обними меня, прошу тебя.

Он привлек ее голову к себе и обнял.

Она поцеловала его в живот. Руки по-прежнему сжимали его бедра.