Выжженая земля. Тетралогия

— Обычный сапог, и что вы только в нём нашли? Прост, как грабли. Его сейчас Марков дожимает.

— Дожмёт?

— Ну, лет на пять он себе уже точно заработал, если на его художества беспристрастно глянуть.

— Всего?

— Чтобы доказать его вину в убийстве пока недостаточно улик. Он, похоже, это понимает и ведёт себя нагло.

— А что, перспектива сесть даже и на пять лет, его не страшит?

— Судя по его поведению, нет. Он мужик крепкий, язык подвешен. На зоне не пропадёт.

— Значит, ему есть от кого там прятаться… Есть, что скрывать. Вот что, Иван Егорыч, я к вам подъеду завтра. Можете устроить мне с ним встречу?

— Да без проблем. Только зачем это вам?

— Хочу сам с ним поговорить.

Дверь камеры со скрипом приоткрылась.

— Рыжов! На выход!

В сопровождении двух полицейских топаю по коридору. Вот и второй этаж, сюда меня обычно водят на допрос. Передний конвоир стучит в дверь и, дождавшись ответа, подталкивает меня вперед.

На этот раз в кабинете Маркова нет. На его месте сидит крепкий солидный дядя в хорошем костюме. Седые волосы аккуратно зачесаны набок.

— Присаживайтесь, Сергей Николаевич.

— Спасибо. А вы, простите, кто таков будете?

— Это так важно?

— В моем-то положении? Да ещё как!

— Можете звать меня Иваном Ивановичем. Вы считаете свое положение достаточно серьёзным?

— А вы нет?

— Хм… оно может быть и хуже.

— Да куда уж!

— Поверьте, есть куда.

— Это вы на Умарова намекаете? Так не выйдет. Прямых улик нет, а на косвенных даже наш суд обвинительного приговора не вынесет. Тем более, учитывая нашу любовь к преступникам и повальную тягу к гумманизации…

— А по другим статьям?

— Лет пять-шесть могу и схлопотать, — согласно киваю я. — Годика через два подам на условно-досрочное. И выйду.

— Не боитесь в лагерь-то попасть? Вы же в прошлом офицер спецслужб… там таких не любят.

— Так я не в обычный лагерь и попаду. Там все такие будут. А касательно боязни… так опосля Африки тот лагерь раем покажется. Можете сами попробовать.

— Воздержусь… А Марков-то вас недалёким сапогом считает! Ошибается капитан.

— Вот майором и не станет.

— Не хотите с ним на контакт идти?

— Я на идиота сильно похож? Щас, буду я ему задачу облегчать! Вот нагадить — завсегда и с удовольствием.

— Есть чем?

— На суде и поговорим.

Седовласый удовлетворённо кивает.

— Вы считаете всё происходящее провокацией?

— Подставой.

— Суть дела это не меняет. Да, вы правы. Всё дело специально подстроено.

— Кто б сомневался!

— Но доказать вы этого не сможете.

— Попробую.

— Поверьте, не выйдет. Тут, знаете ли, тоже не лопухи.

— И что вы от меня хотите?

— Отчета о вашей последней командировке.

— Он есть в секретариате управления. Раз вы до меня добрались и Хлебова построить смогли, то без проблем сможете его получить.

— Уже получили.

— Так что ж вам ещё надобно?

— Ваш отчет был тщательно изучен. На первый взгляд, там всё правильно.

— На второй — тоже.

— А вот на третий… Зачем посылать боевого офицера, специалиста по силовым операциям и опытного спеца по организации несчастных случаев для проверки второстепенных подразделений? Да ещё не по вашему профилю деятельности.

— У данного спеца работы по основному профилю давно уже нет. И не предвиделось в дальнейшем. Года три уже на разработке подозрительных лиц сижу. Я уходить хотел, генерал и выдвинул условие — проведёшь инспекцию, подпишу рапорт. Или будешь бегать по коридорам до посинения в глазах. Все огрехи тебе припомнят.

— Даже так? Звучит логично. Вполне в духе Хазина.

— Проверяйте…

— Вы так не хотите на свободу?

— Я вам не верю. Сейчас и здесь вы можете мне небо в алмазах пообещать. А вот когда я расколюсь…

— Есть что сказать?

— А то ж! И схлопотать лет десять за разглашение гостайны. Я же не всё время бумажки перекладывал. Сдаётся мне, вы на некоторые, не столь уж и отдаленные, события нацелились. Так что здесь я вам не помощник. Воюйте сами. От э т о г о срока даже вы меня не отмажете.

Дядька снова кивает.

— А вы умный человек! Ни одного противоречия не нахожу — всё правильно изложено.

— Так оно и есть.

— Не так… И вы это знаете. Ладно, не вышло у нас с вами разговора, жаль… Подумайте, время п о к а ещё есть…

Вернувшись в камеру, долго сижу на краю лежанки. Прочие её обитатели мне не особо докучают, самый приставучий позавчера схлопотал по рылу, и на всех остальных это произвело должное впечатление. Так… всё идет, как меня и предупредили. Нарисовался-таки представитель заказчика. Теперь вся надежда только на тех, кто сейчас остался за этими стенами. Очень бы хотелось надеяться на то, что уж они-то не зевнут.

Через пару часов, аккурат перед ужином, в камеру подсунули ещё одного постояльца. Мужик уже в годах, по обрюзгшей ободранной морде легко читалось его недалекое прошлое и предполагаемое будущее. Войдя в камеру, он понуро застыл у дверей. Желающих пустить его на ночлег рядом с собой тут явно не наблюдалось. Вздохнув, он снял с себя пиджак и, свернув, положил на пол. Уселся и тут же охнул, схватившись за поясницу.

— Эй, страдалец! — негромко окликаю его. — С краешка место есть. Только сразу предупреждаю, набздишь или ещё что — на полу у двери спать будешь!