Выжженная Земля

Но Манштейн остался тверд. «Я не готов пожертвовать шестью дивизиями из сомнительных политических соображений», — сказал он Буссе.

Манштейн помнил Сталинград. Поэтому 22 августа он приказал оставить Харьков. Жестокая битва за важный советский центр Донецкого региона, город, который за двадцать два месяца четыре раза переходил из рук в руки, завершилась.

Гитлер неохотно согласился. Он смирился с решением Манштейна, поскольку не был пока способен обходиться без его стратегического таланта на юге Восточного фронта. Но с этого момента яд подозрения по поводу его лучшего солдата начал разъедать сердце фюрера. Манштейн, лучший генерал на Восточном фронте, продолжал оттягивать катастрофу при помощи своей искусной системы останавливать прорывы. Это была рискованная игра резервами. Чтобы отвратить опасность прорыва противника на своем северном крыле в районе Харькова, Манштейн был вынужден снять силы с южного крыла и перебросить их на север. Но как только положение там взяли под контроль, возник кризис на юге, где русские теперь ударили по сильно ослабленному фронту.

Когда войска еще эвакуировали Харьков, армии советского Южного фронта под командованием генерал-полковника Толбухина форсировали Миус и прорвали порядки 6-й армии Холлидта. Менее трех недель назад танковому корпусу СС, дивизиям 29-го армейского корпуса (23 и 3-й танковым дивизиям и 16-й мотопехотной дивизии) удалось стабилизировать фронт Холлидта. Но теперь танковый корпус СС и 3-я танковая дивизии находились на северном крыле, и дорога Толбухину была открыта. Он мог ударить глубоко в сердце Донецкого бассейна, прежде всего по Запорожью на Днепре. Если у него получится, Крым и немецкая 17-я армия на Кубанском плацдарме будут отрезаны.

Но как этому помешать? Нет необходимости быть штабным офицером, чтобы понять, как нужно действовать. И Манштейн не подбирал слова, описывая ситуацию своему Верховному Главнокомандующему Адольфу Гитлеру: если Главное командование сухопутных войск Германии настаивает на своем приказе защищать Донецкий бассейн, тогда должны быть предоставлены как минимум шесть танковых дивизий! Если Главное командование сухопутных войск Германии не располагает такими силами, тогда уязвимый выступ на Миусе удержать нельзя, и фронт должен быть отведен настолько, чтобы можно было, в конце концов, остановить противника на сокращенной и более выгодной оборонительной линии. «В этом случае я прошу свободы действий», — написал Манштейн Гитлеру в Восточную Пруссию.

Никакие другие слова не вызывали у Гитлера большей тревоги, чем «свобода действий» . В его глазах генерал, требующий свободы действий, находился на грани мятежа. Гитлер по телефону из «Вольфшанце» дал ответ, отражающий панику, начавшуюся в Ставке фюрера после запроса Манштейна: «Ничего не предпринимайте. Я выезжаю».

2. Бои на Миусе

Совещание в Виннице — Решается судьба Донецкого бассейна — Советский прорыв у Куйбышево — 6-я армия Холлидта держаться больше не может — 29-й корпус окружен — «Примкнуть штыки!» — Спасение за линией «Черепаха» — Русские атакуют широким фронтом — Манштейн и Клюге требуют назначения главнокомандующего Восточным фронтом — Под угрозой все южное крыло — Срочная радиограмма Манштейну — Отступление за Днепр наконец, санкционировано.

В лесах вокруг Винницы летом жарко и душно, нет ни прохладной тени, ни освежающего ветерка... Зной украинского лета тяжело охватывает хвою сосен. Неподходящее место для людей, зависящих от погоды.

Ставка фюрера под названием «Вервольф», откуда Гитлер руководил летней кампанией 1942 года, была, таким образом, не лучшим выбором. Восприимчивый к погоде Гитлер плохо себя чувствовал в этом климате. Он почти постоянно находился в дурном расположении духа, был агрессивен и никому не доверял.

Он был счастлив снова покинуть свой передовой штаб в конце октября 1942 года, с тех пор бункеры стояли пустыми. Только арсеналы, центры связи и помещения охраны занимали тыловые службы группы армий «Юг». «Вервольф» служил командным пунктом Гитлера только на время его редких инспекций в центральный сектор Восточного фронта. Он очень неохотно отправлялся в душные леса за Днепром. Он не любил их. Он никогда не был там счастлив. В тяжелых испарениях соснового бора ему не везло, и мучили головные боли.

Поэтому он пребывал в раздражении, когда 27 августа ему пришлось отправиться из его любимого «Вольфшанце» в Восточной Пруссии на Украину . В огромном четырехмоторном «Кондоре» его сопровождали всего несколько человек. Передовой отряд вылетел на быстрых «Хейнкелях» коммодора Бауэра накануне, чтобы подготовить все в Виннице.