Выжженная Земля

Особый интерес представляют донесения, которые Хаусман получал из отделов Генерального штаба вооруженных сил и командующего армией резерва. Это текущие отчеты о военных операциях во Франции и Италии, действиях люфтваффе и новости экономики. Передвижение войск, ситуация в немецких резервных частях, детали содержания специальных учебных курсов и районах учений — все это было его ежедневным хлебом. Списки убитых в боях и общие потери Хаусман передавал швейцарскому главнокомандованию практически каждый день и в мельчайших деталях.

Хаусман, кроме того, получал информацию из ближайшего окружения рейхсфюрера СС. Другой его информатор, судя по всему, занимал ключевую позицию в немецком Министерстве иностранных дел, поскольку фрагменты и даже фотографии подлинных секретных меморандумов, представленных Гитлеру для ознакомления или подписания Гевелом, чиновником по связям с Министерством иностранных дел в Ставке фюрера, тоже присутствуют в архивах Хаусмана.

Важные директивы немецкого Министерства иностранных дел доставлялись Хаусману из немецких посольств в Берне и Стокгольме.

Таким образом, швейцарский Генеральный штаб и Федеральное собрание были более чем хорошо информированы о сверхсекретных военных и экономических условиях в Германии. Учитывая нейтралитет Швейцарии, это не такая уж трагедия — если бы Рудольф Рёсслер не передавал эти разведывательные жемчужины «Начальнику» в Москве.

Понятно, что немецкая контрразведка делала все, что могла, чтобы выследить загадочных поставщиков сообщений с того момента, как расшифрованные радиограммы от Александра Радо, в которых в качестве источника упоминался «Вертер», впервые попали на стол немецких специалистов радиобезопасности.

Первый вопрос, который задавали себе немецкие охотники за шпионами: как сведения попадают в Швейцарию?

В конце марта 1942 года Отдел внешней контрразведки получил информацию, что швейцарский консул в Кельне часто выезжает в Швейцарию. И не только часто, но и очень неожиданно. Он нередко отменяет уже назначенные встречи и собрания, потому что через несколько часов должен попасть на поезд Кельн — Базель. Дипломат путешествовал в курьерском купе, и его багаж, как правило, состоял из черного портфеля.

29 марта была совершена попытка незаметно взглянуть на содержимое этого портфеля. Она, однако, окончилась ничем, поскольку путешественник был исключительно бдителен. Сотрудникам службы безопасности удалось лишь сфотографировать портфель снаружи.

По этой фотографии была изготовлена точная копия портфеля. Во время следующей поездки консула была совершена попытка поменять портфели. Когда консул проходил через контрольный барьер на платформе, его прижали пять очень торопливых «отъезжающих». Один из них так сильно толкнул его сзади, что заставил выронить портфель.

Другой «отъезжающий» уже был готов с вежливым поклоном подать ему замену. Но и этот план сорвался, потому что консул, в традициях британских дипломатов, для надежности тонкой цепью пристегнул портфель к запястью.

Возможно, это совпадение — но очень подозрительное совпадение, — что 31 марта 1942 года, то есть уже через два дня после первого выступления немецкой контрразведки против дипломатического портфеля, майор Хаусман представил своему генералу доклад о последних директивах Ставки фюрера по поводу планируемого летнего наступления 1942 года. Доклад начинается следующими словами: «Ставка Гитлера издала приказы...» Затем идет точное описание направлений передислокации немецких армейских резервов.

Хаусман продолжает: «Немецкое руководство приняло решение немедленно ввести в бой основную часть находящихся в Центральной России армейских соединений, не дожидаясь завершения стратегического сосредоточения на Украине. Существуют веские причины для подобного решения, и самая существенная—необходимость укрепить передовые позиции от Новгорода до Курска... до начала немецкого наступления под Харьковом и в излучине Донца. Одновременно с этой операцией, решение о которой уже окончательно принято немецким Генеральным штабом сухопутных войск, немецкое руководство намеревается... сковать как можно больше сухопутных и воздушных сил русских на большой дуге западнее Москвы (от Калинина до Калуги) — смотрите также другие доклады по этому вопросу».