Выжженная Земля

1-й танковой армии осталось самое большее человек шестьдесят, а то и двадцать. И от такой горстки людей ожидали, что они будут оборонять участок в два с половиной километра шириной — если роте посчастливится. Если нет, отряды советских лыжников обойдут ее в течение бесконечной темной ночи, и утром она окажется окруженной. На следующий день батальон недосчитается одной роты, и в так называемой линии фронта станет на одну брешь больше.

Поэтому все штабы вплоть до уровня дивизии были задействованы в главной полосе обороны, даже штаб 1-й танковой армии сформировал из своего личного состава усиленную роту, которая несколько дней принимала участие в боевых действиях.

Не лучше обстояли дела и у сопредельных соединений слева. Оперативная группа «Ланц» (позднее ставшая оперативной группой «Кемпф»), которая вместе с остатками немецких резервных формирований (корпусом Крамера, итальянским Альпийским корпусом и несколькими другими резервами) взяла на себя полосу итальянской 8-й и венгерской 2-й армий, вела ожесточенные оборонительные бои восточнее и юго-восточнее Харькова.

Манштейн пристально наблюдал и за этим участком, поскольку если русским удастся опередить соединения оперативной группы «Ланц» и форсировать Днепр в Кременчуге, как на самом деле и планировал Сталин, то им будет открыт путь до самого Крыма. Если они блокируют там дороги, 17-я армия попадет в ловушку. Тогда воплотится в жизнь мечта Сталина—полное уничтожение всего южного крыла гитлеровской армии на рубеже в девятьсот километров, истребление трех армий и двух оперативных групп. В результате произойдет цепная реакция: группа армий «Центр», имеющая в своем составе пять армий, окажется в подвешенном состоянии и тоже не сможет устоять. Несомненно, это был самый короткий путь к победе над немецкой армией на Востоке.

«Вот чего жаждет Сталин, — повторял Манштейн своему начальнику штаба, генерал-майору Фридриху Шульце. — Он гонится за большей добычей и не боится рисковать. Нам нужно заставить его пойти на крайний риск. Это наш единственный шанс!»

Манштейн понял суть советских действий настолько верно, будто был посвящен в планы и цели Ставки Сталина. Он предположил тогда, а впоследствии это подтвердилось, что Сталин, его Генеральный штаб и высшие советские военачальники были убеждены в том, что никакой генерал на свете и никакой бог войны не сможет предотвратить немецкую катастрофу между реками Донец и Днепр.

Вот как это формулировал Сталин: «Армии группы «Юг» понесли тяжелые потери и в состоянии только отойти за Днепр». Какое бы то ни было сопротивление немцев восточнее Днепра, по Сталину, исключалось. Сплошной фронт на Миусе? «Невозможно», — решил Сталин.

Когда человек примет решение по какому-либо поводу, легко найти подтверждения собственной точке зрения. Примерно в середине февраля начальник штаба Юго-Западного фронта, генерал-лейтенант С.П. Иванов, представил Верховному Главнокомандованию доклад, содержавший следующее предложение: «Все разведывательные данные указывают на то, что противник эвакуируется из района Донца и отводит войска за Днепр».

Генерал Ватутин, командующий Юго-Западным фронтом, безоговорочно разделял это мнение. И не только одаренный стратег Ватутин — командующий Воронежским фронтом, генерал-полковник Голиков, тоже думал, что армии Манштейна отступают по всему фронту. Факт, что оперативная группа «Холлидт» отошла от Донца, расценили как прямое доказательство своего предположения.

Соображение, что генерал Холлидт может остановить свои дивизии на Миусе и там создать линию обороны, казалось Голикову не заслуживающим внимания. Не может быть, потому что не может быть никогда!

Мысль об общем отходе немцев, на самом деле, была так приятна, что для Генерального штаба в Москве и для Сталина лично это предположение быстро превратилось в аксиому : немцы осуществляют общее отступление из бассейна Донца за Днепр! Когда начальник штаба Южного фронта попробовал выразить легкое сомнение, Сталин сам отправил ему личное уверение: «Противник отступает, и его многочисленные колонны отходят за Днепр».

Поразительная ошибка. Ошибка, частично явившаяся следствием определенных неудач разведки, которых мы коснемся позже.

Но какова бы ни была причина, штаб группы армий на линии фронта и, несомненно, само советское Верховное Главнокомандование свято поверили в общий отход разбитого немецкого Южного фронта. Что, следовательно, могло быть более естественным, чем попытаться отрезать отступающим армиям Манштейна пути отхода и нанести по ним сокрушительный удар?

Войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов получили распоряжения, «не принимая во внимание снабжение или тыловые прикрытия противника, пробиться через порядки его отступающих войск, выйти на Днепр до наступления весенней распутицы и, таким образом, не позволить Манштейну отойти к реке».