Вызов

Она осматривает комнату, стоя на носках, чтобы видеть все доступные варианты. Широкая ухмылка появляется на ее лице, когда она поворачивается обратно ко мне.

– Твой вызов – соблазнить Конора Эдвардса.

Твою ж мать.

Твою ж гребаную мать.

Да, я знаю, кто такой Конор. Все знают. Он из хоккейной команды и завсегдатай вечеринок на Грик-Роу. И завсегдатай кроватей на Грик-Роу. Но больше всего он знаменит тем, что он, наверное, самый горячий парень на третьем курсе. Что делает его птицей совсем не моего полета. Идеальный выбор, если цель этого вызова – мое полное унижение из-за того, что парень прилюдно мне откажет, смеясь при этом мне в лицо.

– Рейчел все еще в Дейтоне, – добавляет Абигейл. – Можете воспользоваться ее спальней.

– Абигейл, пожалуйста, – говорю я, умоляющим тоном. Но моя мольба только подстегивает ее.

– Что такое, Тей-Тей? Не припомню, чтобы у тебя были проблемы с тем, чтобы целоваться ради вызова. Или ты мутишь только с парнями, у которых есть девушка?

Потому что с Абигейл к этому все и сводится: к мести и ошибке, за которую она заставляет меня платить каждый божий день, начиная со второго курса. Сколько бы я ни извинялась и как искренне бы ни сожалела о том, что ее обидела, вся моя жизнь – это ублажение Абигейл моими страданиями.

– Тебе надо сходить к врачу, у тебя слишком сильно развился синдром твари, – парирует Саша.

– Бедная Тейлор, такая ханжа. Отвернешься, и она украдет у тебя мужика, – поет Абигейл. Ее издевательство становится хором, когда ей начинает подпевать Джулс.

От их насмешек у меня режет в глазах и немеют пальцы. Я хочу провалиться сквозь землю. Слиться со стеной. Загореться пламенем и раствориться пеплом в алкоголе. Все что угодно, только не я, здесь, сейчас. Я ненавижу лишнее внимание, а их издевательства привлекли взгляды нескольких пьяных лиц рядом. Еще несколько секунд, и весь особняк начнет декларировать строки о том, какая я ханжа, как в ужасной сцене из моего худшего кошмара.

– Ладно! – выпаливаю я. Лишь бы это прекратилось. Все что угодно, лишь бы их заткнуть. – Плевать. Я выполню вызов.

Абигейл победно улыбается. У нее почти текут слюнки.

– Тогда иди за своим мужиком, – говорит она, грациозным движением указывая назад.

Я закусываю губу и повинуюсь этой тонкой руке, а вскоре замечаю Конора у стола для пиво-понга [3] в столовой.

Мать твою, он высокий. И у него невероятно широкие плечи. Мне не видно его глаз, но я ясно различаю его точеный профиль и длинные светлые волосы, зачесанные назад. Таких красавцев впору запрещать на законодательном уровне.

Соберись и будь умницей, Тейлор.

Глубоко вдохнув, я беру себя в руки и иду к ничего не подозревающему Конору Эдвардсу.

2. Конор

У парней сегодня сорвало крышу. Мы пришли на эту вечеринку в сестринстве всего двадцать минут назад, а Гэвин и Алек уже разодрали на себе рубашки и теперь расхаживают вокруг стола для пиво-понга, как пара варваров. Но, должен признать, после того, как мы выиграли матч в плей-оффе [4], я и сам чувствую себя первобытным. Еще две победы, и мы в Замороженной Четверке [5]. Хоть никто и не скажет это вслух из боязни сглазить, но я чувствую, что это наш год.

– Кон, двигай сюда, засранец, – зовет меня Хантер с другого конца комнаты, где они с парнями выстроили ряды рюмок. – Возьми этих двоих олухов с собой.

Мы собираемся вместе с нашими товарищами по команде, краснолицыми и накачанными адреналином. Каждый из нас поднимает рюмку, пока наш капитан, Хантер Дэвенпорт, произносит речь. Ему даже не приходится кричать, потому что минут десять назад музыка заглохла. Я то и дело вижу паникующих девушек из сестринства, снующих вокруг динамиков в гостиной.

Хантер обводит всех взглядом.

– Хочу сказать, что чертовски горжусь. В этом сезоне наша команда показала небывалое упорство. Мы поддерживали друг друга, и каждый выложился на максимум. Еще два матча, парни. Еще два, и мы на охоте. Поэтому повеселитесь сегодня. Давайте оторвемся по полной. А потом вернемся для решающего рывка.

Я до сих пор не могу до конца поверить в реальность происходящего. В то, что моя бунтарская задница попала в школу Лиги плюща, к благовоспитанным сыновьям и дочерям аристократов и отцов-основателей. Даже когда я иду с моими пацанами, самыми близкими и родными мне людьми, не считая мамы, я нет-нет да и оглядываюсь через плечо. Как будто во мне вот-вот раскусят самозванца.

После крика «хоккей Брайара!» мы закидываемся шотами. Баки сглатывает и издает гортанный боевой клич, от которого все пугаются, а потом заливаются смехом.

– Полегче, громила. На арене оторвешься, – говорю я ему.

Баки пофиг. Даром что хорошенечко поднабрался. Баки юн, туп, а сегодня еще и полон сомнительных планов. Он очень осчастливит какую-нибудь юную леди, я уверен.