Вызов

— Пожалуйста, Мэнсон, пожалуйста, прости меня, пожалуйста, просто… просто… аххх… — Я требовательно взбрыкнула бедрами. Мой разум затопили мысли о его пальцах, вдавливающихся в меня, раздвигающих меня… мысли о его рте, накрывающем и сосущем меня, его языке, исследующем меня внутри. Я вот-вот потеряю рассудок. Я закричу, заплáчу, сделаю что угодно, лишь бы убедить его доставить мне удовольствие, которого я так отчаянно жажду. Но я была скована, и хотя потягивание за кандалы немного ослабило мое напряжение, это совершенно не помогло убедить его дать мне то, что я хотела.

— Непослушная девочка, — сказал он. — Ты выглядишь так мило, когда пытаешься вырваться. Какая же ты маленькая мазохистка. — Он посмотрел на мою пизду, нуждающуюся и набухшую, влажную настолько, что стекало на простыни. Затем, с лукавым блеском в глазах, он потянулся к прикроватной тумбочке и взял одну из свечей.

— Видишь весь этот чудесный горячий воск? — Он слегка наклонил свечу, так что воск, скопившийся на её стенках, заблестел и потек. — Я раздвину твои ноги ещё шире, зафиксирую и дам этому воску капать прямо на твой клитор, раз уж ты так сильно хочешь прикоснуться к нему. — Я вздрогнула, заскулила при мысли об этом, и он сочувственно улыбнулся. — Я не виню тебя. Я знаю, что так трудно быть хорошей, когда ты так сильно хочешь кончить. Но именно для этого и существуют наказания: чтобы ты научилась быть хорошей девочкой.

— Да, Хозяин, — прохрипела я, сжимая руки в кулаки, готовясь к жгучей боли.

— Хорошо, что ты так мило принимаешь наказание. — Он нежно коснулся моего лица, и я прильнула к его руке. Но нежность не могла длиться долго. Его рука оставила мое лицо, спустилась вниз по груди и животу. Он приподнял край моей юбки и заправил его за пояс, чтобы получить лучший доступ. Он следил за моим лицом, а его пальцы спускались всё ниже и ниже — и в конце концов оказались между моих половых губ. Я резко вздохнула. Он дотронулся до моего клитора — слегка, едва касаясь, так, что мне захотелось закричать.

— Пожалуйста, Хозяин, пожалуйста… — простонала я, задыхаясь. Он рассмеялся над моими мольбами и растопырил пальцы, раздвигая половые губы и обнажая меня. Он поднес свечу ближе, наблюдая, как выражение моего лица меняется от разочарования к ужасу.

— Блять! Пожалуйста… пожалуйста… блять… — Я затаила дыхание, не зная, к какой боли мне следует подготовиться. Как сильно будет жечь? Как долго это будет продолжаться?

— Ты выглядишь так мило, когда напугана, — пробормотал он. — Постарайся не кричать слишком громко, ангел. Хотя не думаю, что кто-то тебя услышит.

Он наклонил свечу, и две крошечные капельки воска упали на меня. Они прилипли к моей коже, и на мгновение я словно побывала в огне: доля секунды жжения, ужасающая, достаточная, чтобы я вскрикнула. Затем всё исчезло, и остались только быстро застывающие черные капли воска.

Мэнсон снова наклонил свечу, и упало ещё больше капель. Я застонала, стиснув зубы. Я была так напряжена от предвкушения, что, когда капли коснулись кожи, мне потребовалось всё самообладание, чтобы не закричать. Мэнсон на мгновение приостановил свою пытку, чтобы провести пальцами по моему клитору. На этот раз его прикосновения были грубее, воск соскальзывал с моей кожи, пока он массировал меня круговыми движениями. Наслаждение пронзило меня, настолько сильное, что я вновь попыталась сжать ноги вместе, но он снова шлепнул меня по бедрам и отчитал:

— Не пытайся вырваться, Джесс. Прими свое наказание как хорошая девочка.

Я дрожала, пытаясь удержать свои ноги раздвинутыми. Вместо того чтобы снова раздвинуть мои половые губы, Мэнсон занес свечу над моим бедром и начал капать горячим воском на саднящую кожу. Боль была менее пугающей, но я всё равно хныкала, прикусив губу, от каждой капли.

Мэнсон отставил свечу в сторону и начал любоваться своей работой, как художник своей картиной. Его пальцы провели по внутренней поверхности моих бедер, отчего у меня перехватило дыхание.

— Запомни на всю жизнь: никаких прикосновений без моего разрешения.

— Я запомню, Хозяин, — сказала я, а затем затаила дыхание, когда он снова раздвинул мои половые губы. Двумя пальцами удерживая меня открытой, он гладил клитор средним пальцем, сосредоточив на нем всё свое внимание.

— Что ты чувствуешь, ангел? Хочешь быстрее? Сильнее?

— Да, пожалуйста! — проговорила я, задыхаясь. Он увеличил скорость, и удовольствие превратилось в узел внутри меня, становясь всё туже и туже, распространяясь по всему телу. Я крепко зажмурила глаза, позволяя себе погрузиться в экстаз, позволяя ему поглотить меня. Я бы кончила, если бы он продолжал ещё хотя бы минутку… ещё несколько мгновений…

Я извивалась против его руки, отчаянно скуля. Я была так близка… так близка…

— Еще нет.

Он отдернул руку, и я вскрикнула от ярости:

— Блять! Нет, Мэнсон, пожалуйста! — Я напряглась, пытаясь вырваться из наручников, и из моей груди вырвался совершенно звериный рык. Но Мэнсон только рассмеялся в неверии.