Вызов небесам (СИ)

Поезд в Бологом стоял недолго, и посадка проходила в большой суете. Уже в пути Вадиму пришлось пару раз пробежаться по всему составу, контролируя, как устроились его ребята, и решая проблемы с их соседями по купе и проводниками вагонов. Самых проблемных ребят, а к таковым он отнес Влада, Корнея, Петра и Василидиса, ему удалось собрать в отдельном купе, после чего он приказал им сидеть тихо всю дорогу и носу за дверь без особой необходимости не высовывать. В свое купе он взял Марио (в качестве ординарца) и Толика с его названной сестренкой Дэви. Остальная братия расселилась как попало, обычно по двое-трое в купе вместе с чужими людьми. Но общаться в столь узком кругу подопечным Вадима было, конечно, скучно. Никогда доселе не путешествовавшая в поезде и потому ошалевшая от массы новых впечатлений ребятня носилась по вагонам, то и дело заявляясь в гости к приятелям по Кесареву. Их невольным соседям это, конечно, не могло понравиться, и Вадиму теперь приходилось выслушивать жалобы на своих подопечных. К счастью, всюду следовавший за ним Марио умел наводить контакты даже с совершенно незнакомыми людьми. С первого взгляда угадывая, что от него хотят взрослые, и притворяясь по обстановке то маленьким обстоятельным мужичком, то девочкой-аккуратисткой, он талантливо их убалтывал, заставлял позабыть о прегрешениях своих приятелей и расставался с ними чуть ли не как с лучшими друзьями.

Лишь в одном из купе Каледина ждал полный порядок. Боря Кедров, Катя Ведунова и Надя Богданова успели уже уютно обустроиться, аккуратно разложили вещи, достали из рюкзаков домашнюю снедь и теперь коротали время за игрой в дурака, в которую втянули и четвертого обитателя купе — солидного пожилого мужчину. К моменту прихода Вадима Боря как раз успел остаться в дураках и теперь, смешно сморщив нос, покорно принимал от хихикающей Кати шлепки картами по этому самому носу. При появлении Каледина они прервали свое занятие и разом на него уставились. Вадим успокоил их и только для порядка осведомился у их попутчика, не докучают ли тому его подопечные. К некоторому удивлению Вадима, мужчина рассыпался в похвалах своим юным партнерам по игре, особенно отметив предупредительность мальчика, что, по его словам, «редко встречается среди современных юнцов». Каледин кивнул в согласии. Он еще при посадке в поезд заметил, как опекал Боря своих подружек и помогал им затащить в вагон их тяжелые рюкзаки.

Надо сказать, что симпатию к этому пареньку Вадим почувствовал еще при первой их встрече, когда, знакомясь поочередно с семьями «экспериментальных» детей, зашел поутру в дом к Кедровым. Время было около девяти часов, гостей в доме явно не ждали, но мать Бори Татьяна сразу кинулась накрывать на стол. Вадиму она показалась простой русской женщиной, бог весть как оказавшейся в столь сугубо интеллигентской организации, как Антропоцентристская церковь. В разговоре выяснилось, что Татьяна Кедрова родом из Кеми, маленького городка на побережье Белого моря, и ведет свое происхождение от российских поморов. В церковь ее завлек лично Тверинцев, познакомившийся с ней в ее родном городе, когда ехал с экскурсией на Соловки. Перед ученостью Николая Игнатьевича она благоговела до сих пор, но из каких таких побуждений решила отказаться от возможности завести семью, согласившись участвовать в эксперименте по рождению божественных детей, она и теперь не могла объяснить. Если у нее и были тогда любовные чувства к Тверинцеву, то за давностью лет они уже сошли на нет, и теперь Боренька был для нее единственным светом в окошке. Но на жизнь она не роптала, Тверинцеву и Триллини верила свято и даже теперь не предпринимала никаких попыток обустроить свою судьбу.