Вызов небесам

Только дома, когда детей, наконец, раздели, старшим Николаевым открылась вся неприглядная картина. На ягодицах и бедрах сына буквально не осталось живого места, трусы его были перепачканы кровью, поскольку в процессе ходьбы подсохшие было ранки снова открылись. Попка дочери выглядела ненамного лучше. Конечно, после всего этого у Олега и Любови не осталось ни малейшего желания жить в этой общине, где так обходятся с детьми, несмотря на хорошую работу и надежные перспективы обзавестись вскоре собственным домом. Николаевы даже похвалили себя, что оставили большую часть своего багажа в Екатеринбурге, теперь можно было легко убраться из Преображенска при первой возможности, вот пусть только подзаживут рубцы на детских задах.

Глава 8. Город свободных людей

С выездом из Перми пришлось задержаться до 18 августа. Только тогда сплотившаяся за эти дни команда антропоцентристов и их божественных детей общим числом в 17 человек погрузилась в поезд, идущий до Екатеринбурга. Там следовало пересесть в другой поезд, идущий на Алапаевск, но взрослые посчитали, что не стоит заявляться в Кедринск на ночь глядя, и решили переночевать в областном центре. Василий Кириллов, взявший на себя подготовку переезда, позвонил в Кедринск местному антропоцентристу Константину Безлепкину, который согласился принять в своем доме всю компанию, и договорился о встрече. Тот сказал, что сам прийти встречать не сможет, поскольку занят на службе, но обязательно пошлет кого-нибудь из домашних. На том и договорились.

Из гостиницы пришлось выходить рано утром, чтобы поспеть на раннюю электричку. Благополучно добравшись на ней до станции Арамашево, наша компания наняла там частный автобус, чтобы можно было загрузиться туда со всеми вещами. До Кедринска доехали с ветерком. Центральная площадь городка, где по договоренности их должны были встречать Безлепкины, казалась почти пустынной. Оглядев ее и не узрев поблизости ни одного человека, кого можно было бы принять за встречающего, Кириллов выбрался из автобуса и двинулся в направлении здания мэрии, рассчитывая выяснить там, где проживают Безлепкины. Дети, которым уже надоело сидеть в автобусе, поспешили выйти всей компанией вслед за ним, чтобы оглядеться на новом месте, а если повезет, то и разузнать что-нибудь у местных жителей. Последних, правда, поблизости не наблюдалось, по крайней мере взрослых, вот только чуть в стороне подпирал спиной забор палисадника и задумчиво жевал травинку… абсолютно голый мальчик их возраста!

Юные кесаревцы дружно воззрились на это явление, девчонки покраснели, Дэви даже прикрыла лицо краем своего платка. Увидев, что за ним наблюдают, юный абориген выплюнул травинку и раскованной походкой двинулся прямо к приезжим, ничуть не стесняясь даже того, что на него смотрят девочки. Из всех примет цивилизации на мальчике были только браслет с часиками и какой-то пластинкой на левой руке и пляжные резиновые шлепанцы на ногах.

- Вы не из Перми будете? Да? Так это я, наверное, вас должен был встретить! Здравствуйте! Я Гриша Безлепкин.

- А раньше ты не мог подойти? — возмутилась Надя. — Мой папа уже в мэрию пошел узнавать, где вы живете!

- А чего он ко мне тогда не подошел? Я же тут рядом стоял!

- Да вид у тебя какой-то… несолидный, — махнула рукой Надя. — Ладно, я побежала, догоню его и скажу, что нас уже встретили.

Надя рванулась вдогонку за отцом. Борис проводил ее взглядом и вновь повернулся к Грише:

- А почему ты ходишь тут… в таком виде?

- А чего? — искренне удивился юный абориген. — У нас многие так ходят! Вон, смотрите! — он показал рукой на противоположную сторону площади, где как раз в этот момент показалась группа местных жителей, тоже обнаженных, и среди них даже две почтенные матроны.

- У вас тут что, все нудисты? — захлопал глазами Боря.

- Ну, не все конечно. И мы себя называем не нудистами, а натуристами, то есть приверженцами естественного образа жизни. А вообще, у нас тут свобода: хочешь — ходишь в одежде, хочешь — без!

- Вот это дело! — воскликнул Василидис, стаскивая с себя всю одежду. — Вот тут нормальные люди живут! Не то что в какой-то Москве!

Критически сравнив обоих обнаженных пацанов, Боря хмыкнул. На фоне прекрасно сложенного Василидиса Гриша казался нескладным и хлипким заморышем. Он бы, Боря, в такой ситуации вряд ли рискнул бы обнажиться. Но Гриша, похоже, давно уже смирился, что он не самый ладный и мускулистый пацан в городке, и ничуть по этому поводу не комплексовал. Оглядев тело новоявленного собрата по натуризму, он вопросил:

- А чего ты весь бледный-то такой? Солнца не переносишь?

- Да меня целый год взаперти держали! — возмутился Василидис. — Только по вечерам иногда и удавалось из дому сбежать. А раньше в Кесареве я так же, как ты, ходил. И был такой же шоколадный!

- Здесь наверстаешь, — успокоительно произнес Гриша. — Жаль, только лето уже кончается. В школе особо не позагораешь… А кстати, ребята, вам сколько лет-то? Всем по тринадцать? Ух ты, и мне столько же! Значит, все в один класс пойдем.