Вызов небесам

В голову Марка стали закрадываться очень неприятные мысли. А что если он неправильно понял божью волю? Что если дело не в пробуждении способностей этого мальчика, а именно в искупительной жертве? И небесам для прощения людских грехов мало одной крови светлого отрока, им требуется и сама его жизнь? Ведь Иисус в свое время только смертью своей на кресте избавил человечество от первородного греха! Да, но чтобы он смог совершить этот подвиг, потребовалось предательство Иуды, упрямство иудейского Синода, готовность римлян распять того, в ком они вовсе не видели никакой вины! Все они, конечно, великие грешники, но не согреши они тогда, была ли бы исполнена миссия Сына Божьего?! А ты, недостойный пастырь, выходит, решил отделаться только поркой мальчишки, побоялся взять на себя смертный грех? Что же, получай по заслугам, все старания твои теперь окажутся напрасными, и паства твоя зря, выходит, радуется, что избавлена от тяжести своих грехов новым божественным посланцем.

Не в силах принять никакого решения, Марк заглянул в темную комнатушку, где лежал Алеша. Рубцы на теле мальчика уже перестали кровоточить, и он лежал с умиротвоенным выражением на лице. Столь быстрое самоисцеление только подтверждало предположения Марка о божественной сущности этого ребенка, но поскольку никаких особых благостных флюидов от мальчика после порки исходить не стало, оставалось признать, что она так и не достигла своей цели. Марк тяжело вздохнул. Ну что же, раз он решился сказать «а», придется говорить и «б», как ни трудно это будет сделать. Не сказав ничего мальчику, епископ вышел из комнаты и отправился искать своих подельников, чтобы сообщить им эту неприятную весть.

- Увы, мы ошиблись! — произнес епископ, как только заперся в своих покоях при храме в обществе отца Павла и двух экзекуторов. — Мы думали, что сможем обойтись бичеванием, но небеса явно ждут он нас большего!

- Чего же?… — с трепетом вымолвил Павел.

- Распятия…

- Но это же смертный грех! — замотал головой священник. — Неужто мы должны уподобиться римлянам?! Да и времена сейчас не те… Это же противозаконно, в конце концов! Самоуправляемая община имеет право наказывать своих членов, но не казнить!

- Да, это убийство! — твердо произнес Марк, сверля глазами Павла. — Да, тем самым мы преступаем светские законы, но божья воля выше любых законов, принятых людьми! Мы сами приняли на себя этот крест, нам и нести его до конца. У нас нет иного выхода, ибо только так мы сможем помочь божественному отроку выполнить его миссию! А если вы боитесь, что тем самым на вас ляжет неискупимый грех, так знайте, что на Страшном суде этот грех я возьму на себя. Теперь я все сказал, и вам самим решать, пойдете ли вы со мной этой дорогой до самого конца, или мне придется искать других помощников.

- Я… я согласен… — пробормотал Павел. — Не мне, недостойному, противиться божьей воле… Только как мы это будем делать, опять на людях? Боюсь, они нас не поймут…

- Люди увидели уже все, что должны были увидеть, — медленно выговорил Марк. — Не станем вводить их в искушение. Крестные муки остаются таковыми вне зависимости от того, происходят они на людях или в уединении. Так что обойдемся без лишних свидетелей. Вам, отец Павел, предстоит незаметно отвести мальчика в лес, на то место, которое я вам укажу, а ваши помощники, тем временем, изготовят крест для распятия.

- А как его делать-то? — недоуменно спросил Пахомыч. — У нас же в этом деле опыта нет никакого.

- В качестве наглядного пособия могу дать вам посмотреть фильм «Последнее искушение Христа», — промолвил Марк. — Там все изображено максимально близко к реальности. Хочу только дать один совет: когда станете прибивать руки мальчика, загоняйте в гвозди не в ладони, а в запястья, а то он может сорваться с креста во время агонии.

- А распинать мы его будем обнаженным? — решил уточнить напоследок Павел.

Марк ненадолго задумался, затем сказал:

- Наденьте на него набедренную повязку, чтобы было максимально близко к историческому аналогу. Больше ничего не нужно. И постарайтесь вывести его пораньше, чтобы никто не увидал. Мы будем ждать вас уже на месте распятия.

На следующее утро, еще затемно, епископ Марк вместе с двумя экзекуторами отправился за город в направлении облюбованной им лесной полянки, куда горожане обычно не забредали. Пахомычу с Михалычем пришлось попеременно тащить на себе наспех сколоченный крест, сам епископ нес в собой лопату, молоток и гвозди. Из города им удалось выбраться никем не замеченными.