Вызов небесам

- Нет пока… — чуть погрустнел Марио. — Я думаю, они меня стесняются. Понимаете, у меня тело все же не так устроено, как у них. Им, конечно, любопытно было бы взглянуть на меня голого… Особенно девочкам, мальчишки-то и так меня в бане видят… Ну, те уже привыкли относиться ко мне, как к своему пацану, а как девушку еще не воспринимают, ну, или стесняются, что у меня мужские атрибуты тоже имеются… А девочки, те как подружку свою воспринимают, а относиться ко мне, как к мальчику, тоже стесняются, считают, наверное, что я буду думать, что они просто на мое тело поглядеть хотят…

- Рано тебе об этом переживать, — подбодрил Триллини нахохлившегося Марио. — Ты еще маленький пока. Вот года через два любая девчонка или любой пацан твоими будут, если захочешь. И перестань гадать, что они на эту тему думаю. Поверь мне, они еще не доросли до той степени рефлексии, какую ты им приписываешь!

Марио благодарно улыбнулся. Каледин понял, что каким бы талантом общения ни обладал этот удивительный ребенок, по-настоящему тесный психологический контакт у него есть только с одним человеком — с Антонио Триллини.

- Ладно, Марио, спасибо за окровенное интервью, — произнес Вадим.

- И можешь пойти на улицу поиграть с ребятами, — добавил Триллини, — а у нас тут сейчас будет свой взрослый разговор.

Послушный Марио собрал пустые чашки с блюдцами и вышел из комнаты. Едва за ним закрылась дверь, Антонио хлопнул себя по колену:

- Ну, убедились, какое это сокровище!

- Убедился, — поднял руки Вадим. — У меня только один вопрос остался: какой пол у него в метрике записан?

- Там так и записано — гермафродит! — усмехнулся Триллини.

- Поразительно! Как вам только удалось убедить сотрудников загса?!

- Ну, они сперва, конечно, с пеной на губах со мной спорили, но не забывайте, это происходило при президентстве Олесина, так что административный ресурс был на нашей стороне, а у вас в России что угодно продавить можно, если давить с самого верха. Так что Марио наш официально числится ни мальчиком, ни девочкой, а гермафродитом. Признайтесь, что лучшего кандидата для контакта с высшими силами нам просто не найти!

- Да, возможно, это тот, кто нам нужен, — покачал головой Тверинцев, промолчавший весь разговор с Марио. — Но полной уверенности у меня все же нет. Мы пока так и не обсудили, что будем делать, если в Кесарево нагрянут всякие исследователи паранормальных явлений, не говоря уже о правительственных комиссиях.

- В таком случае я срочно женюсь на Софи Спецца, это мать Марио, потом хватаю самого Марио в охапку, и мы всей семьей отбываем на родину в Рим.

- А как, интересно, в сугубо католическом сейчас Риме отнесутся к появлению ребенка, являющегося живым напоминанием о древнеримской языческой религии? — язвительно произнес Тверинцев. — Твои соотечественики, Антонио ныне не очень-то являют собой образец толерантности, особенно в половых и религиозных вопросах!

- Во всяком случае, суд инквизиции ему теперь точно не грозит! — огрызнулся тот. — Как-нибудь проживем на мое профессорское жалованье, запретят проводить генетические опыты с человеческим материалом — так и черт с ним, мой главный опыт уже проведен, теперь осталось довести его до конца, чтобы пожать результаты.

- Хорошо, значит, о Марио я могу уже не беспокоиться, — сказал Тверинцев. — А как быть с остальными? Содержать девятнадцать семей у нас денег нет, самим им тут не прокормиться, защиту мы им тоже не сможем здесь обеспечить, и что теперь делать? Вывозить их отсюда поодиночке? Кто этим станет заниматься, кто возьмет шефство над каждым божественным ребенком, чтобы не упустить момента, когда у того начнут проявляться его сверхъестественные способности, кто поможет их матерям устроиться на работу по специальности, притом что свою квалификацию за последние тринадцать лет те, похоже, уже растеряли?