Вызов принят

Элибер вздрогнула, села в кресло и закрыла лицо руками. Ей нужно было расслабиться и попытаться привести себя в порядок. Она сделала глубокий вдох и начала медитировать: “Чистый воздух, чистые легкие, чистые мысли… Чистый воздух, чистые легкие, чистые мысли…” На этот раз простое упражнение для снятия напряжения не помогало. Вандовер Баластер… он обязательно заставит её убить Джека Шторма. Уж в этом-то Элибер ни капельки не сомневалась. Но вот когда он заставит её это сделать? И потом, а сможет ли она противостоять этому грязному чудовищу? Ведь она, скорее всего, даже не услышит слов, которые Вандовер будет через тысячи миль шептать ей на ухо, так как же она станет бороться с его командами?

Она вытерла слезы. Они ничем ей не помогут. И потом — в данной ситуации даже слезы — непозволительная роскошь. Она ведь хотела стать сильною и опасной, и вот, пожалуйста, она получила назад свой дар. Только непонятно, как она теперь будет смотреть в глаза Джеку? Скорее всего, он уже не сможет полюбить ее, как прежде…

Элибер сжала кулак. На худом запястье выступили синеватые сухожилия. Элибер внимательно посмотрела на них. На том месте, где остальные жители Мальтена носили микрочип, у нее не было даже следа от шрама. Носить компьютерный идентификатор? Увольте! Она должна была быть свободной и боролась за свою свободу. Элибер подняла кулак над головой.

Итак, первое, что она должна была сделать, так это позаботиться о том, чтобы жизни Шторма ничего не угрожало.

Пронзительный звук сирены прервал её невеселые мысли. В динамиках гудело:

— Общая тревога! Повторяем: общая тревога! Нас атакуют!

Элибер чертыхнулась, схватила свой чемодан и выбежала на улицу.

Повстанцы прорвались к дворцу до того, как рыцари успели организовать линию обороны. В своем новом бронекостюме Шторм чувствовал себя превосходно — он был хорошим солдатом и умел ценить достоинства доставшегося ему оружия. А оружие было что надо. Маленький танк, способный выдержать на своих плечах добрую половину вселенной… Рыцарь Доминиона, поднимай лазерную перчатку и иди в бой, а если тебе нужно оружие помощнее, так грузи на плечо лазерную пушку и пали по космическим кораблям…

И все-таки на врагов, которые совсем не были для него врагами, он смотрел с таким замешательством в первый раз в жизни. Он совсем не хотел видеть мертвыми этих отчаявшихся и, в общем-то, во многом правых людей. Он совсем не хотел пускать в них лазерные лучи и потом смотреть, как горит и рассыпается на мелкие угольки их плоть. Уокеры боролись за то же, за что боролся и Джек, а разница заключалась в том, что он и повстанцы попались в разные ловушки… ловушки, расставленные императором Пеписом.

Крок возвышался над пультом связи. Своим ревущим медвежьим голосом он отдавал быстрые приказы:

— Итак, никакого самоволия! Мы выполняем строго оборонительную задачу! Мы не можем пустить повстанцев в императорский дворец, но, с другой стороны, нам не нужны и лишние трупы.

Джек осматривал территорию. Он крутанул тумблер связи и попробовал поговорить с одним из своих подчиненных:

— Роулинз!

— Да, сэр!

— Мастерские освобождены?

— Да, сэр! Мастерские закрыты. Рядом с ними выставлена охрана.

Это была хорошая новость. Значит, их оборудование будет сохранено и не попадет в руки к мятежникам. Шторм задумчиво посмотрел на свою лазерную перчатку. Впереди их ждал бой. Кажется, отряду рыцарей придется отступить в главное крыло императорского дворца и держать оборону. Конечно, через какое-то время всем им понадобятся боеприпасы и провизия, да и вообще такое решение нельзя назвать безупречным.

На раздумья времени не было — камеры охраны сообщили о приближении повстанцев. С криками и руганью уокеры бросились в атаку. Сначала рыцари стреляли поверх голов — война с траками, к которой привыкли солдаты императора, очень отличалась от войны с собственными согражданами.

Мятежники шли лавиной. Шторм никогда не думал, что их так много. Он покосился на Крока в специальном, приспособленном для его фигуры военном обмундировании и прохрипел:

— Кажется, сегодня нам придется плыть в человеческой крови…

Крок прохрипел что-то нечленораздельное.

* * *

Император Пепис соображал плохо. Он приподнял голову, но тут же опять уронил её на подушки — держать её на весу у него не было сил: потом открыл правый глаз и посмотрел в пространство перед собой — левый глаз не слушался его и не открывался. Это было последствием того кровоизлияния, которое приковало его к медицинской койке, а может быть, и лишило трона.

На краешке его кровати сидела посетительница. Она протянула руку, взяла с тумбочки влажную марлю и приложила её к больному глазу императора.

— Спасибо… — сказал Пепис и ужаснулся звуку собственного голоса — тихий, хриплый, не то шепот, не то хрип…

— Не стоит благодарности, — ответил молодой, звонкий и хорошо знакомый ему голос. Император улыбнулся:

— Мне трудно рассмотреть вас, Элибер, но слух у меня пока что отличный.