Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи

Диспетчеры зарабатывают меньше других сотрудников скорой помощи, и их не особенно ценят. Думая о скорой помощи, вы представляете не человека за столом, а парамедиков, которые вбегают в дом с кучей медицинских принадлежностей. На самом деле работа диспетчером скорой помощи была самой тяжелой и напряженной в моей жизни. Если в качестве парамедика я ездил по десяти вызовам за день, то, будучи диспетчером, принимал пятнадцать вызовов за полчаса. Нужно было прикладывать все усилия, чтобы справиться. Все, что я говорил, записывалось, и определенный процент моих разговоров прослушивался. Я встревожился, когда однажды кассеты с моими разговорами забрала полиция в качестве доказательства: полицейские могли услышать, как я заказываю крекеры из креветок, хрустящую говядину, курицу «гунбао» и жареный рис с яйцами. У нас был вечер китайской кухни. Я надеялся, что эта аудиозапись не попадет в суд.

Во время моей работы происходили невероятные вещи. Однажды кто-то позвонил и сказал: «Я знаю, где ты находишься. Я буду ждать на парковке, когда ты закончишь, чтобы убить тебя». Невозможно определить, был ли потенциальный убийца пьяным, под кайфом, психически больным или просто идиотом. Люди могли позвонить и сказать: «Парень, у меня нет денег на такси. Вам придется прислать машину, чтобы отвезти меня домой, а иначе я умру от переохлаждения». Что можно сказать на это? В такие моменты меня переполняло отчаяние.

Изредка диспетчер принимает вызов, связанный с его близкими людьми. Одна моя коллега на первой же смене приняла вызов от своего бывшего мужа, у которого произошла передозировка. Только вообразите это. Но я тоже получил свою дозу жестокой реальности. Однажды нам позвонили из детского сада, куда ходила моя дочь. Я спросил у коллеги имя пациента, и она ответила: «Мэдисон Фарнворт». У меня сердце ушло в пятки. Я взял наушники у своей коллеги и услышал, как звонящий говорит, что у моей дочери припадок. Я выбежал из офиса, прыгнул в автомобиль и со всей силы нажал на газ. Если бы меня попытался остановить полицейский, ему пришлось бы мчаться за мной до самого детского сада. Я бы ни за что не остановился.

Приехав в детский сад сразу за скорой помощью, я дрожал как осиновый лист. Оказалось, что у моей дочери были фибриллярные судороги. Они происходят, когда у ребенка внезапно поднимается температура. Тело просто сходит с ума. Обычно такие судороги не угрожают жизни, но я этого не знал и был в ужасе.

Я был рядом с дочкой в автомобиле скорой помощи, а когда мы подъехали к больнице, медсестра сказала:

– Оставьте ее со мной.

– Нет, я останусь.

– Что вы имеете в виду?

– Я ее отец.

Я забыл, что на мне до сих пор была униформа. Медсестра решила, что я просто работник скорой помощи.

Помогать больным по телефону – это очень большая ответственность, но при этом ты неотступно ощущаешь собственное бессилие.

Однажды я принимал роды по телефону. Я сказал парню: «Скорая помощь уже выехала, но она может не приехать вовремя, поэтому я буду давать вам инструкции». Это было последнее, что хотелось услышать тому парню. Я сказал ему взять несколько полотенец, а затем услышал, как он, запыхавшись, бежит по лестнице и открывает ящик комода, зажав телефон между плечом и ухом. Я сидел и думал: «Это просто невероятно. Я сижу в светлой комнате с кондиционером и пью чай, в то время как этот парень принимает роды». Из трубки раздавались крики, пыхтение и наконец детский плач. Вдруг ощущение нелепости сменилось чувством удовлетворения.

Однажды нам позвонила женщина с обочины дороги. Оба ее ребенка находились без сознания на заднем сиденье автомобиля, а у ее мужа кружилась голова, и его рвало. Это был сложный вызов, потому что очень тяжело определить точное положение пациентов на автомагистрали. Некоторые люди понятия не имеют, где они находятся, и даже не знают названия дороги, что заставляет волноваться и диспетчера, и звонящего. Определив, где находится женщина, я направил туда бригаду скорой помощи. Оказалось, что в машину попали выхлопные газы. Дети в итоге пришли в себя, но, если бы отца не начало рвать, они могли бы умереть, так как со стороны казалось, что они просто спят.

Когда я принимал эти вызовы, мне казалось, что я читаю особенно реалистичную книгу. Не могу сказать, были ли картины, которые я рисовал у себя в голове, хуже реальности. Я слышал страшные вещи, и мне приходилось давать звонящим инструкции о том, как проводить сердечно-легочную реанимацию и другие процедуры. Это огромная ответственность, которая сопровождается большой дозой бессилия. Вы можете максимально четко и спокойно объяснить людям на другом конце провода, как что-то нужно сделать, но вы понятия не имеете, делают ли они это правильно.