Вызов Запада и ответ России

Вне всякого сомнения, имитация имела свои положительные стороны. Продолжительность жизни даже в незападном мире утроилась. К незападному населению пришли медицина, наука, образование, транспорт, управление, торговля, средства коммуникации и многое, многое другое. Но, тем не менее, даже эти безусловно положительные для незападных стран процессы вели все же к усилению Запада, ибо даже техническая имитация требовала усвоения ключевых моментов западной культуры. Как ничто другое, последнее создавало и создает привязку незападных элит к Западу, глобальную зависимость мира от североатлантического региона. Даже те, кто называет вестернизацию модернизацией или просто развитием, так или иначе, на том или ином отрезке исторического пути вынуждены признать, что, по существу, речь идет о всемирно-исторической победе Запада.

Неизбежным эффектом мировой революции вестернизации, обычно замалчиваемой Западом, является подрыв и дискредитация всех незападных культур. «Победоносные представители Запада, гордые своим мировым успехом, оставили остальной мир униженным, вошедшим в эпоху кризиса своих культур». Запад, замыкая кольцо своего влияния в мире, самым широким образом пользовался всеми достижениями изобретательности, труда и естественными ресурсами незападных народов. Но есть принципиальное различие между двумя названными видами имитаций и заимствований. Запад смело и рационально использовал опыт других народов для укрепления своей системы и своего безусловного влияния. Незападные же элиты, воспринимая западный опыт, заведомо ставили себя в положение учеников, зависимых от Запада, с его университетами, технологией, духовным рассветом. Выделим главное: уникальное свойство Запада — его дух всевластия над природой и возможности оптимизации общественного устройства — с трудом воспринимались не-Западом. Влияние Запада на мир имело две стороны. Одна — принципы науки, равенства, судебной справедливости. Другая — жесткое, грубое принуждение к смене всех прежних форм верований. Плюсы еще витали в воображаемом будущем, а минусы — почти неприкрытое насилие — захватывали всю жизнь жертвы, где бы она не жила — в Азии, Африке или в России. В результате революция вестернизации принесла человечеству не только великие плоды, но и огромные несчастья. Главное среди последних: раскол внутри народов на прозападников и автохтонов, жертвой которого стала культурная основа девяноста процентов населения Земли.

* * *

Английский историк А. Тойнби говорит о «динамическом процессе движения или прорыва — стремления создать нечто сверхчеловеческое из обычной человеческой породы». Для западной цивилизации это в высшей степени характерно — отринуть границы, смело устремиться в неведомое, установить собственные отношения со всеми, включая Бога. Эта исключительная глубина западной цивилизации стала самым совершенным и эффективным инструментом экспансии Запада по всем азимутам.

Не весь незападный мир был завоеван так быстро, что целые цивилизации (такие как инки и ацтеки) исчезли с лица Земли вообще. Между волнами европейского вторжения лежали периоды относительно малой активности, но общее направление процесса после 1492 года осуществлялось неостановимо, как волны прилива. Нужно ли говорить, что неожиданный подъем Западной Европы был воспринят внешним миром с ощущением, что это грандиозное чудо не может продлиться долго. В истории уже бывали взлеты отдельных стран. Как смерч проносились над миром Чингисхан, Аттила, Тамерлан, норманны, сарацины, монголы, маньчжуры. И все, в конечном итоге, завершалось спадом. Порыв не может быть вечным. Ответом древних цивилизаций (например, Китая) помимо желания скрыться за стеной, стала чудовищная ксенофобия. В основе этого чувства лежало представление о собственной цивилизованности, отказ признать культурную миссию Запада и отношение к западным европейцам, как к варварам. Возмущение беспардонным вторжением иностранцев, ярость представителей древней культуры, уязвленная гордость, метания между возмущением и подчинением, стремление найти наилучшую тактику, стратегия натравливания одних представителей Запада на других, конечная неспособность понять природу неслыханного вызова — вот неполный спектр эмоций и рассуждений, вокруг которых вращались дебаты князей, клириков и военных вождей повсюду — от Перу до Японии.