Вызовите акушерку

Кончита, должно быть, пошла за чем-то на задний двор. Она то ли поскользнулась на льду, то ли споткнулась, не увидев чего-то. Скорее всего, Кончита сильно ударилась и какое-то время пролежала в полубессознательном состоянии на холодном бетоне. В доме в то время были только малыши младше пяти лет. Её нашли другие дети, вернувшись из школы домой. Видимо, она находилась в достаточном сознании, чтобы ползти, и с помощью детей, которым не было и одиннадцати, смогла вернуться в дом. Женщина, судя по всему, пыталась сделать это и раньше, но, не видя ничего из-за смога, только удалялась от дома. Чудо, что она не умерла от переохлаждения. Её состояние было плохим. Один из малышей сбегал за соседкой, и та закутала Кончиту в одеяла и дала горячего бренди с водой. Старшие дети начали возвращаться домой после четырёх и только тогда узнали о беде, приключившейся с их матерью. Лен и старшие мальчики вернулись последними: они работали в Найтсбридже, и дорога домой занимала у них два с половиной часа.

Той же ночью у неё начались роды.

Звонок раздался около половины двенадцатого. К телефону позвали меня, ведь Кончита была моей пациенткой. Я пришла в ужас – во-первых, из-за преждевременных родов, а во-вторых, из-за погодных условий. Как же я доберусь до Лаймхауса?

Я разговаривала с одним из старших сыновей, кратко объяснившим ситуацию, и первым делом спросила:

– Вы позвонили врачу?

– Да, позвонили, но его не было на месте.

– Попытайтесь дозвониться, – сказала я, – ведь ваша мама может быть больна. Если у неё сотрясение и сильное переохлаждение, ей может потребоваться медицинская помощь, независимо от беременности. Позвоните доктору ещё раз прямо сейчас. Ему, вероятно, будет тяжело добраться до вас. Так же, как и мне.

Повесив трубку, я выглянула в окно. И ничего не увидела. Густые серо-жёлтые завитки тумана кружились за стеклом, словно стараясь проникнуть внутрь. Я поёжилась – как от предчувствия ужасного состояния Кончиты, так и от нежелания выходить на улицу. В воздухе разливались глухие стоны сирен на речных судах и из доков.

Последние три дня мы почти не выходили из дома, надеясь и молясь, что никто не будет рожать, пока не рассеется смог. В этой ситуации я не могла, не должна была действовать в одиночку.

Я поднялась на этаж, где жили сёстры, чтобы позвать сестру Джулианну. Монахини ложились спать около девяти, поскольку просыпались к четырем утра на первую службу, так что для них половина двенадцатого была глухой ночью. Тем не менее стоило мне тихонечко стукнуть в дверь, как сестра проснулась.

– Кто там? – откликнулась она.

Назвавшись, я объяснила, что у Кончиты Уоррен преждевременные роды.

– Погодите.

Я подождала секунд тридцать, и сестра вышла ко мне в коридор, притворив за собой дверь кельи. На ней был грубый коричневый шерстяной халат и, что удивительно, её монашеское покрывало. Вопрос «Может, она спит в нём?» промелькнул у меня в голове. Это, наверное, чертовски неудобно.

Но времени размышлять о привычках монахинь не было. Я вкратце пересказала сестре Джулианне услышанное по телефону. Она на мгновение задумалась и ответила:

– Лаймхаус более чем в трёх милях от нас. Вам самой туда не добраться. Но от меня, как и от любой из сестёр, не будет никакого прока: двое заблудятся в тумане так же легко, как одна. Вас должны сопроводить полицейские. Ступайте теперь и позвоните в полицию. И да пребудет с вами Бог, моя дорогая. Я буду молиться за Кончиту Уоррен и её не рождённое ещё дитя.

Осознание, что сестра Джулианна будет за нас молиться, произвело необычайный эффект. Напряжение и волнение покинули меня, и я почувствовала себя спокойно и уверенно. Я научилась уважать силу молитвы. Что за перемена произошла в своевольной девушке, которая всего год назад посчитала бы саму идею молитвы не более чем шуткой?

Позвонив в полицию, я сообщила о чрезвычайной ситуации. Мне сказали, что идти пешком безопаснее, но на велосипеде быстрее. Полицейский объяснил:

– Нет никакого смысла отправлять машину, потому что дальше капота ничего не видно и кому-то всё равно придётся идти впереди. Мы пришлём велосипедный эскорт.

Я сказала, что буду готова через десять минут. Моя акушерская сумка уже была упакована. Все мои мысли устремлялись к Кончите. Я не думала, что на двадцать восьмой неделе у малыша есть шанс выжить.

Найти велосипедную стоянку в смоге и закрепить сумку на велосипеде оказалось непростым делом, но не прошло и десяти минут, как я уже стояла перед Ноннатус-Хаусом.

Вскоре на велосипедах с очень мощными передними и задними фарами, пробивавшими смог ярда на два, прибыли двое полицейских. Один поехал впереди, велев мне держаться следом, другой – сбоку от меня, так что я оказалась со стороны обочины. Мы ехали удивительно быстро, потому что другого движения на дороге не было.

Оглядываясь почти на полвека назад, кажется абсурдным мчаться на экстренные роды на велосипедах со скоростью около десяти миль в час. Но даже сегодня я не могу придумать способа лучше. Какие преимущества может дать самый мощный полицейский автомобиль при нулевой видимости?