Вызывающий бури

Имеешь в виду гены тьмы и света? Просто замечательно. Ты догадался о многом, — заметило «присутствие», огибая Ди. — Как это ужасно и жестоко — гены одной персоны, даже один-единственный ген может оказаться решающим фактором для целой расы. Но еще ужаснее, если эта раса знала величие, не имевшее себе равных, и все же благородно смирилась со своей участью, когда пришел срок. Разве аристократов нельзя назвать великолепными хотя бы в этом смысле?

— Значит, они покорно приняли свою кончину? — Ди рассмеялся. — В таком случае не возникло бы нужды в охотниках на вампиров.

Аристократам они не требовались. А вот людям — да. Почему бы тебе не дать нам время, чтобы умереть?

— Твои уклончивые речи меня утомляют. Говори, что ты тут делаешь?

Вместо ответа появилось изображение.

Нет, во тьме не вспыхнул свет. И в сознании Ди не возникла спроецированная картинка. Однако изображение все же было.

Обнаженное женское тело.

И не одно. Множество тел, бледных и голых, существовали одновременно в одном лишь образе.

Черная тень склонилась над женщиной, заслоняя некоторые части хрупкого тела. Женщина достигла вершины наслаждения. Ее оргазм, казалось, растянулся на вечность. Вонзив ногти в спину любовника, она впилась зубами в черное плечо. Экстаз породил крик, срывающийся с блестящих влажных губ.

Однако бесконечный оргазм мог означать и бесконечную муку.

Несколько лиц разъела смерть, и они исчезли, стерлись с картины. И еще несколько, и еще, и еще множество. Ди насчитал десятки миллионов.

Присутствие спросило:

Разве ты не помнишь? Ты, как никто иной, должен помнить. Это момент, когда ты пришел в сей мир. Ты стал моим единственным успехом.

— Ублюдок, ты… ты проделывал одно и то же снова и снова, да? — В первый раз за все это время Ди перешел на обычные слова — слова, добела раскаленные огнем ярости.

Точно. Видишь ли, здесь когда-то был вычислительный центр, предназначенный именно для таких вещей. За три с половиной тысячелетия я провел несчетное число экспериментов, и все они завершились крахом. А побочные продукты были уничтожены.

Картина изменилась.

Теперь Ди окружали странные на вид существа. Они походили на людей и все же представляли собой жуткое зрелище — огромные черепа, искривленные конечности, глаза, сверкающие, как у кошек, тела, покрытые густой шерстью. Младенцы слабо и жалобно хныкали.

Ди видел, что каждый из них обладает невообразимой силой. Все они могли без устали действовать ночью и днем, без перерыва на сон. Могли обходиться без воздуха. Могли, точно рыбы, плавать под водой, а клетки их восстанавливались даже после смертельных ударов.

Они были вершиной биологической эволюции. Однако один-единственный дефект обрекал их на смерть.

Проклятая потребность — необходимость пить кровь.

Вот почему им не оставили шанса на существование. Сотни тысяч детей, неспособных опротестовать жестокое решение, были погребены во тьме до конца времен.

— Почему ты делал все это? — Спокойный вопрос отягощала безмерная скорбь.

Исследовал возможности. И десять лет назад тоже. И снова — провал.

— И ты намеревался уничтожить и их, точно так же как тех младенцев?

Терпеть неудачи не в моих привычках, — мрачно подытожило «присутствие», но смысл его несказанных слов пугал еще больше. — Я должен избавиться от всех генов тьмы. Посмотри и убедись, если хочешь. Ты уже видел многое, и еще несколько картин не причинят тебе боли.

Слушая «присутствие», Ди полуприкрыл глаза. Он преобразовывал сущность, обладающую плотностью безгранично сжатой тьмы, в форму, подобную собственной.

Это был его единственный шанс на победу.

Конечно, истинная физическая форма его противника была тут ни при чем. Охотнику предстояло сразиться с тем, что ему предъявлено, и только. Где-то внутри Ди лепилась гигантская, могущественная фигура, и процесс ваяния уже близился к завершению. Перед дампиром предстал образ бога-предтечи в черном плаще, с парой клыков, торчащих из-под пламенеющих на фоне бледной кожи багряных губ.