Взаимодействие ментальностей. Христианские и мусульманские духовные ориентации в современной России

С. Хантингтон считает, что рост цивилизационного самосознания приведет к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках одной цивилизации. Отметим, что это уже происходит в современном мире. Страны группируются в цивилизационные блоки, усиливается экономический регионализм.

Особо ярким фактором консолидации внутри одной цивилизации в современном мире С. Хантингтон считает религию. “Религия еще в большей степени, чем национальность, привязывает человека к определенному культурному ареалу: можно быть наполовину французом и наполовину арабом, но невозможно быть наполовину католиком или наполовину мусульманином”. [Хантингтон, 1998. С. 516].

Автор отмечает, что у всех крупных политических идеологий XX в. (“либерализм, социализм, анархизм, консерватизм, национализм, фашизм, христианская демократия”) есть одно общее – они продукты западной цивилизации. С точки зрения С. Хантингтона, ни одна другая цивилизация не выработала крупной политической идеологии. Запад же не породил сколько-нибудь крупной религии. “Все великие мировые религии – плоды незападных цивилизаций и в большинстве своем появились раньше западной цивилизации. По мере того как мир выходит из своей западной фазы, идеологии, знаменовавшие собой позднюю пору западной цивилизации, приходят в упадок, а их место занимают религии и другие формы идентичности и убеждений, в основе которых лежит культура. Происшедшее после Вестфальского мира отделение религии от международной политики доживает свои дни, и религия во все большей степени вмешивается в международные отношения. Межцивилизационное столкновение культур и религий вытесняет рожденное Западом внутрицивилизационное столкновение политических идей…” [Хантингтон, 1998. С. 515].

Исследователь отмечает, что наряду с привычными формами религии возникают фундаменталистские религиозные движения, вызываемые разрушением незападных систем ценностей и уклада жизни, вызванных в свою очередь, с его точки зрения, экономической модернизацией и сопровождающими ее социальными изменениями. С. Хантигтон обращает внимание, что подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме.

Со вступлением в XXI век мы вступили в очень сложный мир, реагирующий неоднозначно и не всегда линейно. С. Хантингтон считает, что центральной осью мировой политики будущего, видимо, будет конфликт между Западом и остальным миром. С этим можно не согласиться, так как существуют также противоречия между восточными цивилизациями и внутри них самих, но несомненно то, что западные амбиции долгое время еще будут раздражающим фактором в отношениях Запада и Востока.

С. Хантингтон опасается за существование западной цивилизации. Он рекомендует своеобразный выход из сложившейся ситуации. “Выживание Запада зависит от способности американцев утвердить свою западную идентичность и способности Запада принять свою цивилизацию как уникальную, а не универсальную, объединиться и обновить ее и противостоять вызовам со стороны незападных обществ. Возможность избежать глобальной войны цивилизаций зависит от того, насколько мировые лидеры способны принять этот вызов и пойти на сотрудничество для поддержания многоцивилизационного характера мировой политики…” [Хантингтон, 1998. С. 509].

Здесь важны два момента. Признание западной цивилизации не в статусе универсальной, а в статусе уникальной, и признание многоцивилизационного характера мировой политики.

В то же время теория Хантингтона имеет свои недостатки. Так период до 1500 г. характеризуется не редкими встречами цивилизаций, а большими культурными заимствованиями.

И молодой мусульманский мир почерпнул многое из Греции, Персии, Индии, и средневековая Европа многое взяла из культуры мусульман. Этой теме посвящены труды Г. Э. фон Грюнебаума и У. М. Уотта и других исследователей.

Вторая ошибка С. Хантингтона касается межцивилизационного столкновения культур и религий. В рамках России такие столкновения связаны только с конфликтностью ваххабизма и тоталитарных сект, в то же время традиционные конфессии все больше положительно взаимодействуют. Конфессиональная конфликтность истории России, несомненно, была мягче по сравнению с таковой на Западе. Это объяснялось и этноконфессиональной однородностью верующих (отсюда – отсутствие конкуренции). Если ты татарин, то мусульманин, если русский – православный, если немец – лютеранин и т. д.

Нельзя обойти вниманием и особенности российской ментальности. Журнал “Вопросы философии” в 1992 году провел “круглый стол” на тему “Россия и Запад: взаимодействие культур”. Интересные мысли были высказаны участниками обсуждения по поводу российской ментальности.