Взаимосвязи отечественной и зарубежной литератур в школьном курсе

Содержание оригинального текста построено на соотношении гиперболы и литоты. Печаль в авторском тексте разрастается до размеров океана. Это чувство (подобно неуправляемой водной стихии) не имеет границ, неохватно взглядом, бездонно-глубоко и беспросветно-темно. Радость же уподобляется крохотной жемчужине – этой недосягаемо-светозарной цели, таящейся в самых отдаленных, а потому малодоступных недрах стихии. И даже добытая, жемчужина-радость может быть по неосторожности повреждена самим счастливцем.

Печаль? это целое море,
А радость – жемчужина в нем,
Которую часто – о, горе! —
Калечим, пока извлечем!

Кайгу? со бадзым океан.

Нош мар со сыче шумпотон?
Океан пушкысь пичыль_.т_.ык чильмарзан.Нош сое поттыку, туж чемысь
пыртыгском.

(Пер. В. Инбер) (Пер. на удм. А. Уварова)

Не случайно в сильной позиции (конец строки) Петефи рифмует слова «orom» (радость) и torom (ломаю). Большому океану (nagy ocean) он противопоставляет маленькую жемчужину (kis gyongye). Гипербола печали – океан – в тексте повторяется дважды. Интересна звуковая инструментовка стихотворения. Преобладающие звуки «a», «o», «e» (a banat, nagy ocean, s az, az ocean, talan, folhozom, ossze, torom) способствуют имитации в тексте приглушенного стона накатывающихся волн океана. Картина медленно, но неотступно надвигающейся тяжелой лавины вырисовывается также при помощи неполных предложений с вопросительной интонацией: «A banat?», «S az orom?» Зато звукосочетания or – om – on-ol-om – or – om по-своему объединяют такие значимые в смысловом отношении компоненты стихотворения, как orom (радость) — gyongye (жемчужина) — folhozom (добываю) – torom (ломаю). Несмотря на грустный тон лирической миниатюры Петефи в центре враждебно-гибельной стихии помещает маленькую жемчужину (gyongye) – светозарный символ человеческой радости. Собственно, все стихотворение строится на романтической концепции о враждебности мира человеку.

Большая часть стихотворений из цикла «Тучи» написана в жанре лирико-философских размышлений. Часто композиция стихотворений венгерского поэта напоминает монологи диалогического типа: лирический герой задается глобальными вопросами, на которые стремится найти правильные ответы. Из множества возможных вариантов этих ответов он стремится распознать именно те, которые предельно искренне отражали бы сущность человеческого предназначения в мире. На пути обретения истины автору иногда рисуются ожидающие человеческую цивилизацию апокалипсические картины будущего:

Mive lesz a fold? megfagy-e, eleg-e?
En ugy hiszem, hogy meg fog fagyni vegre,
Megfagyasztjak a jeghideg szivek,
Amelyek benne s bele fekszene.

Чем станет Земля?.. замерзнет ли, сгорит ли?

Я так думаю, что <она> замерзнет в конце концов,
<Её> заморозят холодные, как лед, сердца,
Которые в ней <лежат> и в неё лягут.

(Подстрочный перевод с венгерского)

У Петефи имеется собственное видение картины конца света, не совпадающее с традиционно-библейским и только косвенно связанное с огнем, войной, голодом, смертью. Венгерский поэт создает свой образ Апокалипсиса, называя первопричиной всеобщей катастрофы холодное бездушие людей.

Чем кончит шар земной? Застынет? Загорится?
Мне кажется, он должен льдом покрыться, —
Его оледенит сердец студеных лед!
Они везде! Я потерял им счет!

(Пер. Л. Мартынова)