Взаимозависимые

Спустившись на кухню, улыбнулась присутствующим и встала за свободную печку, поставила глиняный горшок, насыпала пшеницы побольше, залила сливками и водой.

– Девочка моя, может в печку ставить уже? Время…– услышала голос Грид, которая стояла рядышком и ласково глядела на меня.

– Грид, может, каше что- то сказать надо? Чтобы жизнь моя счастливая была?– смущаясь, спросила совета.

– Девочка, ничего говорить не надо, просто думай, старательно перемешивай.

Совет прост и понятен.

– Что ты добавляла?

– Давно это было. Летом венчались. Я много ягод насыпала в кашу и медом заправила. Сладкая у меня жизнь вышла с моим дорогим,– грустно сообщила она,– прожив вместе долгую жизнь, а после его кончины я не смогла снять траур.

– Тогда и я положу мёда.

Душистый мед пах летом и счастьем. Вдохнув аромат лакомства, добавила в кашу. Перемешав, глазами поискала баночки со специями, добавив все что нравилось: корица, гвоздика, семена душистого перца, кориандр.

– Аннабель, не боишься, что жизнь твоя с мужем будет очень неспокойной? Смотри, сколько всего заморского положила,– обеспокоенно спросила Грид, перебирая использованные баночки.

– Грид, понюхай, как пахнет. Сладко, пряно, волшебно. Не боюсь,– бросив горсть орехов, вновь всё перемешала, накрыла крышкой, поставила в печь.

– Правильно, каша на судьбу не влияет. Тебе ведь понравилось? Значит, счастливая будешь,– тихо проговорила старая женщина.

Попросив Грид посмотреть за кашей, побежала одеваться. Уже были слышны голоса и звуки музыки.

– Инга, я готова, собирай меня. Гости уже на подходе,– выпалила я, забегая в комнату.

Оставив свои дела, Инга начала наряжать меня: парадная сорочка с воротником стоечкой расшитой белыми нитями, корсаж с прямоугольным глубоким вырезом, на широких лямках, расшитый цветными оберегами, кресты на лямках и по контуру лифа. Цветы с острыми лепестками обильно и ярко красовались на груди. Подол юбки украшен цветными лентами, передник накрахмален и расшит белыми нитками. На шею надела несколько ниток красных бус.

– Воистину ты выглядишь величественно в этом,– расплылась в улыбке Инга, поправив подол юбки.

– Да, но боюсь в короне мне не выстоять весь день,– с опаской проговорила я, глядя на неё.

– Все стояли, и ты сможешь.

Весила корона много, в высоту с моё предплечье, состояла из золотого обруча и двенадцати флёрделисов, чередующихся по высоте. В центре каждого из них были сапфиры, украшенные лунными камнями. Под каждым флёрделисом шестигранник, украшенный аметистами.

– Очень тяжело?– обеспокоенно спросила Инга.

– Очень, шея будет затекать,– озабоченно ответила, стараясь держать голову ровно.

– На служении потерпишь, а после, во время праздника, беги в пляс и танцуй, пока не слетит,– советовала девушка.

– Еще и плясать в этом надо…кошмар…

– Ничего, а потом, когда дочке передашь корону, расскажешь, как сама причитала в день свадьбы.

– Во Франции свои обычаи. Возможно, я последняя, кто идет на бракосочетание в ней.

Наш диалог прервал стук в дверь. На пороге стояли отец с матушкой в парадных одеждах, счастливо улыбаясь. Неуклюже повернулась к родителям, показав им всю красоту своего образа.

Отец поцеловал меня в лоб, а матушка отдала семейную Библию, расцеловав в обе щёки.

– Жениху уже не терпится увидеть свою невесту. День выдался снежным, ветра нет. Не замерзнете. Пришлось Гансу отдать мой парадный костюм. Хотел сыну его передать, но теперь Ганс – часть семьи. Ему идут наши одежды,– сообщил отец.

– Дочка, кашу твою Грид уже достала. Настоится, пока в ставкирке будем. Ты много приготовила, всем хватит,– ласково погладив еще раз, сказала матушка.

Отец встал по правую руку, матушка – по левую. Взяв меня под локти, направились к выходу.

Родительская поддержка помогла преодолеть все препятствия. Сейчас путь казался особенно длинным. Волнение, тяжесть короны, мысли о будущем – все это не ускоряло. Каждый шаг давался тяжело. Уже подходя к лестнице и увидев толпу, испугалась и покачнулась назад.

– Шшш, дочка, не трусь, тут все село собралось. На тебя, красавицу, пришли посмотреть. Не бойся, твоя судьба во Франции, здесь твой путь завершен,– прошептал батюшка.

– Мне страшно,– тихо сообщила родителям.

– Твоя мама в день свадьбы три раза падала в обморок. Так что ты держишься просто замечательно.

– В день свадьбы у меня живот был больше, чем та запечённая тыква на столе,– не глядя на супруга, произнесла матушка.

– И ты была волшебной, радость моя.

Томрод сделал шаг вперед и, подтолкнув меня, помог спуститься по лестнице.

Гости улыбались, Ганс молча любовался, а сам, бледнее полотна, стоял в парадной одежде севера: тонкая белая рубашка, узкие штаны, заправленные в высокие сапоги, расшитая ромбами меховая жилетка, палаш, привязанный к ремню. Черная шляпа с широкими полями завершала образ.

– Ситроя, ты ангел сегодня. Я счастлив…