Взаперти

Он знал этих троих. Нет, не лично, он знал, что это совершенно случайные люди, их убили специально, им просто нужны были тела, подходящие по комплекции и внешнему виду. Один из богачей спасал себя и двоих своих дочерей, им было от шестнадцати до двадцати, их угрожали убить, и тогда он убил других, очень похожих, а после сжёг их в машине. Его труп опознали по зубу, а девушек по серьгам и документам, что так удачно выпали из горящей машины, когда та катилась в обрыв.

Дверь тамбура хлопнула о стену, Полянский пришёл в себя. Мимо него пронёсся Хорхе, не сказав никому ни слова.

– Никого нет, – следом в тамбур вернулись Нил Эмберг и Трэвис, – абсолютно пустой вагон.

– Абсолютно пустой, – повторил Полянский и выдохнул, тяжело и протяжно.

– Только вещи и чемоданы, может, кто-то уже прикончил и выбросил бедолаг?

– А где все остальные? – спросил Берроу.

– Пошли в другой вагон, а мы побежали за этим… Вы чего так ломанулись-то, доктор?

– Живот скрутило, – сказал Михаэль.

Как же тяжело ему дышалось теперь, он будто ждал расплаты за то, за что когда-то платили ему.

– А старик куда побежал? – спросил Трэвис.

Остальные только пожали плечами.

19 Дебора

– Ребёнок четырёх лет был похищен из интерната для особенных детей…

Хорхе сделал радио тише.

– Скажите, как так получилось, что ребёнка украли посреди дня из детского учреждения закрытого типа?

– Это не что иное, как безалаберное отношение персонала к своим обязанностям. Сотрудница, отдавшая девочку, работала в учреждении только неделю.

– Не была ли она в сговоре с похитителем?

Хорхе обернулся на ребёнка.

Дебора играла с купленным на заправке кубиком, крутя его, меняя цвета.

– Все возможные версии сейчас отрабатываются, – продолжало шипеть из приёмника. – С женщиной работают наши сотрудники.

– Но кто мог похитить ребёнка? Это так бесчеловечно.

– Мы лишь надеемся, что похититель не причинит ей вреда.

– У вас есть какие-нибудь ориентировки?

– Да, фоторобот похитителя будет разослан по всем блокпостам.

Фоторобот, подумал Хорхе, сколько раз за всю его жизнь на него было составлено этих картинок, и ни одна не походила на него. Напротив одного из таких объявлений с его же собственной рожей он как-то простоял минут десять на остановке и так и сел в свой автобус. На стене возле водителя тоже висел его портрет с красными крупными буквами «Внимание, розыск!», но внимания он так и не привлёк, выйдя на нужной ему остановке, не прячась под кепкой, не прикрывая лица. От кого ему было прятаться? От тех, кто и не смотрит никогда на подобные объявления? Бессмысленная трата бумаги, думал он, лучше бы её пустили на нужное дело.

Хорхе ещё раньше заметил, по молодости, когда размышления разного рода доставляли ему удовольствие, а не головную боль, так вот, он пришёл тогда к мысли, что мало кто смотрит на эти листовки с рожами отморозков и убийц. Почему? Может, потому что боятся узнать в них соседа или знакомого по работе, а может быть, мужа? Всем хочется быть в безопасности, всем хочется жить в городе без объявлений «разыскивается» на столбах. Они боятся признаться себе, что живут в одном мире с убийцами и извращенцами. Ни тем, ни другим Хорхе, конечно же, не был, но на фотографиях всё же висел вместе с ними со всеми. Жуткая несправедливость, вздохнул он и ещё раз взглянул на малышку. Она всё так же играла в разноцветный куб.

Но вот полицейских ему всё же стоило опасаться, по крайней мере, не попадаться им лишний раз на глаза. За свою ничтожную премию они могут и пристрелить, и пойдут с тобой как с добычей к своему начальству. Капитан, скажут они, это большая честь служить нашей стране, бла-бла-бла… Ещё и повышение по должности получат. Эх, поморщился Хорхе, как же он их не любил.

Больше, конечно, пугала ориентировка на «старика с ребёнком», хотя он, наверное, был не единственным дедом с внучкой. Когда он заправился на последней заправке, кассирша улыбнулась ему. Он и не знал тогда, что был уже во всех новостях.

Если к поискам подключились родные, люди Мёрфи должны отстать.