Взаперти

Мори останавливается на площадке, опирается на стену. Наверное, я должен что-то сказать. Найти слова поддержки. Пообещать что-то. Но я могу только отвернуться и пойти вниз.

Входим, Рика прочувствованно прижимает к груди вновь обретенный блокнот. Слушаем инструкцию, записанную моим голосом, сразу проговариваю мной же заложенные в программу ответы о Рике.

Странно, но первый и второй вопросы обо мне простые: имя, возраст. Третий, что случилось десять лет назад, сложней. Рика тараторит:

– Умерли родители, сел в тюрьму.

И все равно мне достается первый разряд. Удивленно смотрю на пол. Такой слабый? Рика чешет в затылке:

– Был несправедливо обвинен? Эй, тут до хрена вариантов!

Потираю ступню. Жду. Я тоже не знаю, чего именно хочет сестра… Хотя, возможно, догадываюсь.

– Подсказывай давай, – требует Рика.

– Потерял сестру? – предполагаю.

Странно, но подходит. Положенную нам минуту между пробным и решающим раундом Рика выкладывает на полу записи. Я просто стою. Предлагаю:

– Давай я сразу на твои отвечу.

– Угу, – отзывается она. Смотрит на зажегшийся монитор, смеется: – Нас считать?

Морщусь раньше, чем в пятки впивается разряд.

«Есть ли у Эдриана домашние животные?»

Теперь я понимаю, что хотел сказать Мори. Чувство юмора напарницы я, правда, не учел, но отступать поздно.

– Все равно есть, – недовольно бурчит Рика. – Котенок.

Смотрит на меня так, словно я этот вопрос придумал. Впрочем, я придумал тест. Так что взгляд вполне заслужен.

Оттарабанить ее ответы легко, я помню все, что нужно. Но на последнем, «чего боится Рика?», ожидаемой зеленой вспышки не происходит, а напарница за перегородкой охает. Оглядывается, читая мой вопрос, но выражение «какого хрена» быстро сменяется задумчивостью. Кивает то ли своим мыслям, то ли Электре, взмахивает рукой в мою сторону. Что, я должен угадать? Но я не знаю ответа, тот, который записан в досье, я уже сказал!

Зато Рика вполне успешно справляется со своей частью теста.

– Жил на улице, пока не получил фальшивые документы, по ним снял деньги со счета, на котором лежало ваше наследство.

Что я делал после побега? Как погибли родители? Как сбежал? Почему выбрал этот дом?

«Почему Эдриан хотел разбудить Электру?»

Рика разводит руками. Об этом мы не говорили. А я не знаю, что хочет услышать сестра. С однозначным ответом у меня самого проблемы.

– Потому что любил ее, – тихо говорит Рика, глядя на меня.

Ошибка. Недостаточный ответ.

– Потому что хотел отомстить, – признаюсь. – Потому что завидовал, что она все забыла, а я нет, что мне приходится жить с этим, а ей нет. И потому что любил – тоже. Потому что скучал.

Рика хмурится, пережидая разряд, повторяет за мной сердито. Кажется, ей многое хочется сказать и мне, и Электре.

Следующий вопрос еще хуже: «О чем Эдриан сожалеет?»

О тысяче вещей. И ни о чем. Все равно ведь ничего не изменить.

Но Рика только хмыкает, глядя на экран.

– Ты думаешь, он сожалеет о том, что Электра правда пробудилась? Или о том, что ты выжила? Или что у него вообще была сестра? Только зря. Даже пары дней рядом с ним хватает, чтобы понять – жалеет он только о том, что считает своими ошибками. Например, что нас всех тут собрал. Что не смог спасти не только тебя, но и родителей. И он достаточно глуп, чтобы временами жалеть о том, что остался жив. Это даже мне, при всех моих проблемах, видно.

«При всех моих проблемах», – повторяю одними губами. Оглядываюсь на свой монитор, отвечаю:

– Стать такой, как ты.

Экран мерцает, я читаю последний вопрос, тот, что придумал сам. Самый сложный для некоторых, самый простой для других.

– Выйти отсюда, – бурчит Рика, – и чтобы у Мори все было в порядке.

Сестра засчитывает. Но вряд ли мне позволят сказать что-то столь же очевидное.

– Чтобы того дня не было, – пробую. – Чтобы все были живы.

Рика шипит сквозь зубы, бросает в камеру яростный взгляд. Я ведь сказал правду, ей просто хочется меня помучить.

– Скучно, – заявляет сестра. – Давай что-нибудь реалистичное!

– Проходить тесты с тобой, – признаюсь. – Я этого и хотел, когда привез Нэба.

Рика за перегородкой зажмуривается от боли, бьет кулаком по прозрачному пластику, рычит:

– Какого черта?!

Едва не кричу от внезапной силы разряда.

– Все еще не реалистично, братик!

– Умереть! – выкрикиваю. – Хотя бы умереть мне можно?!

Пауза. Зеленая вспышка. Недовольное:

– Вообще-то нет. Не раньше, чем я этого захочу.

Усмехаюсь, заглядывая в камеру.

– Только я соврал. Сейчас я не хочу умирать. А вот все остальное – да.

Шагаю к открывшейся двери, чувствуя себя победителем, оглядываюсь на Рику. Она не двигается с места, яростно сжимает кулаки.

– Я ведь тебя понимаю. – Смотрит в камеру холодно, как кузен. – Ты их ненавидела, да? А Эдриан, послушный, восхищающийся тобой, бесил? По врачам тебя не водили… Позавидовала бы, если бы не видела, чем это кончилось. – Улыбается криво. – Родителям, что ли, позвонить, когда выйду отсюда. Спасибо сказать.

Сестра в диалог не вступает. Рика сердито пинает стену, сует руку в нишу.

– Ну вот, я добилась своего. Прошла тест не с Мэри. Не зря говорят: «Бойся своих желаний»!

– Извини.