Взаперти

Картинку Винс вывесила сразу, как пришла, новую волну звонков сдерживает зевающий Шон – она в этот раз пониже и пожиже. Я разбираю сообщения, в них фотографии и информация с самых неожиданных сторон – бездомный парень оказался студентом университета Юнион. Сбрасываю короткое сообщение Шону, тот, не отрываясь от трубки, делает круглые глаза. Освободившись, интересуется:

– Откуда у него такие деньги?

Снова звонит телефон, Шон отвечает, стараясь не вздыхать. Я собираюсь вернуться к сообщениям, когда напарник отчаянно машет руками. Подключаюсь к его линии.

– Джерри – мой сын, – слышу и едва не роняю трубку. – Что вам от него нужно?

Семафорю Шону, включаюсь в разговор вместо него:

– Он пропал месяц назад. Нам нужно взять у вас показания, миссис, когда вам будет удобно? Сейчас? Нет-нет, мы можем! Уже выезжаю.

Благо, ехать недалеко, даже по пробкам должно выйти терпимо, а со звонками и сообщениями разберется Шон.

Третья авеню встречает меня подстриженными газонами, живыми изгородями и милыми домиками. Хмыкаю, паркуясь около одного такого. Однако при таком фасаде денег у миссис должно быть немало. Почему тогда ее сын оказался бездомным? Если, конечно, Джерри правда ее сын.

Все сомнения развеиваются на пороге, когда тонкая, восточной внешности женщина протягивает мне фотографию раньше, чем представляется. На снимке парню от силы лет шестнадцать: лицо еще по-детски округлое, глаза прячутся за длинной рваной челкой, усиков и в помине нет. Но узнается он стопроцентно.

– Вы не общаетесь, – даже не спрашиваю, а констатирую факт.

Женщина, назвавшаяся Мэри Литтл, кивает, поправляет цветастую шаль на плечах. Она удивительно хороша собой, и сын на нее похож. Иду следом за хозяйкой в небольшую гостиную, со вкусом обставленную, но ясно говорящую об одиночестве, почти заброшенности.

– Вы развелись с мужем? – говорю наугад, просто чтобы что-нибудь спросить.

– Он умер, – роняет миссис Литтл, затягиваясь тонкой сигаретой, вставленной в мундштук. – Когда Джерри только родился. Я отдала сына подруге, у меня не было сил и времени, чтобы воспитывать мальчика. С тех пор мы видимся три раза в год: на мой день рождения, на его день рождения и на годовщину смерти его отца. Она выпадает на рождественские каникулы.

– Как зовут вашу подругу?

Женщина медлит, щурится. Стряхивает пепел в пиалу.

– Мэри Литтл. Мы полные тезки. У меня нет ее телефона, мы не общаемся с тех пор, как она взяла ребенка, но есть адрес. Не знаю, там ли она сейчас живет. – Вздыхает, поудобней устраиваясь в кресле. Вдруг сообщает: – У нее была дочь. Беатрис или что-то такое. Можете попробовать найти ее.

Киваю, записываю имя, концентрируюсь на новой информации. Расспрашиваю о Джерри, который по паспорту оказывается Элджерноном Литтлом. Оригинальное имя. Мальчику исполнился двадцать один год, в школе учился хорошо, одевается так, как может одеваться мальчик из небогатой семьи. Занимается спортом, подрабатывает где может, поступил в университет, получив грант за лучшее школьное исследование. Миссис Литтл видела его в последний раз в апреле. О том, что он оказался бездомным, не знает тоже.

– Спасибо за информацию, миссис, – благодарю ее. – Вы очень помогли. Если возникнут дополнительные вопросы, я позвоню.

Женщина, похожая в своем платке на сложившую крылья бабочку, кивает, кутается плотней. Не возьмусь гадать, о чем она думает, сожалеет ли. Но история вырисовывается очень странная.