Взаперти

– Нет, не нахожу. Лыков вылетел с коронной службы по приговору суда. Теперь надо принимать присягу заново.

Дурново попытался убедить министра:

– Приговор отменен. Лыков восстановлен в правах, включая сословные, служебные и так далее. Все теперь как было прежде.

Макаров стал краснеть от злости:

– Петр Николаевич, сколь помнится, вы заканчивали Морской корпус. И учите праву меня, выпускника юридического факультета Петербургского университета?

– Иногда неплохо и поучить, – небрежно ответил бывший министр нынешнему. – Вы же собирались поучить Лыкова? Сказали, что повидали побольше его…

– Не помню. А если даже и сказал? Что с того? Он стал мне дерзить.

Дурново уселся поудобнее, скрестил пальцы на коленях и спросил:

– Вы хоть понимаете, что у Алексея Николаевича за спиной?

– А что такого у него может быть за спиной?

– Война. Потом тридцать три года службы. То ли одиннадцать, то ли двенадцать ранений, он и сам уже не помнит сколько. У вас, Александр Александрович, сколько шрамов на теле?

Макаров стал напоминать помидор, но молчал.

– Ни одного? Я так и думал. У меня вот тоже ни одного. Повезло. А Лыкова резали, взрывали, засыпали в пещере… Стреляли в него. Толкали под трамвай. Убивали целой бандой. Сбрасывали на ходу с поезда. Дважды приходили по его душу домой, и первая жена из-за пережитого сошла с ума… Что же вы такого повидали, что дало вам право говорить с ним в подобном тоне?

Дурново встал и горячо продолжил:

– Вы понимаете, что на таких, как Лыков, держится наша государственность? Не на вас, не на мне. Министры приходят и уходят, России до этого нет никакого дела. Скоро будет война. Она приведет к тому, что нас сметут либералы, которых, в свою очередь, выгонит чернь. И лишь такие, как Алексей Николаевич, встанут на защиту порядка. Если они не сдержат напор, конец всему. На вес золота эти люди, как вы не поймете? Городовой, что мокнет на посту в любую непогоду. Урядник, которому по ночам стреляют в окно. Околоточный с пробитым в пятом году легким. Пристав, в которого кинули уже вторую бомбу. Если…

Макаров пытался перебить собеседника, но тот властно хлопнул по столу и продолжил:

– Дайте сказать, я сейчас уйду! Так вот. Перейдем к делу. Вижу, вы ничего не понимаете в службе по Министерству внутренних дел. Всю жизнь в судейских, терли одним местом стул в теплом кабинете, вот и… Поэтому предлагаю вам выбор. Или Алексей Николаевич Лыков возвращается в Департамент полиции без всяких дурацких унижений, которые вы ему наметили. Или я пишу государю. И тогда унижения ждут вас. Выбирайте.

Макаров, казалось, сейчас лопнет. Он открыл было рот, но Дурново быстро спросил:

– Вы знаете, что императрица очень вами недовольна? И уже выговаривала Коковцову за его рекомендацию?

Последние две фразы подкосили министра больше, чем весь предыдущий разговор. Он поднялся и скороговоркой объявил:

– Пусть выходит на службу этот ваш протеже. Только в мой кабинет ему вход воспрещен навсегда, не желаю его видеть. Честь имею!

– Ну не навсегда, а только пока вы здесь, – снисходительно поправил Дурново. И вышел, не подав собеседнику руки.

Эпилог

Комитет по спасению Лыкова прекратил свою деятельность и был распущен. Он так и не ответил на некоторые важные вопросы. Например, кто стоял над Тольхом. Слишком много тот мог для скромного делопроизводителя губернского тюремного отделения. Алексей Николаевич долго ломал голову и пришел к выводу, который еще раньше сделал Филиппов. Покойный был лишь управляющим «перекрасочной мастерской». А подлинный хозяин сидел выше, в Главном тюремном управлении. Сыщик поделился подозрениями с Хрулевым. Тот обиделся и заявил, что среди его подчиненных предателей нет. Но потом сомнения одолели и Степана Степановича. Он начал тайное расследование. Противник оказался умнее и, видимо, принял меры. В 1913 году Хрулев умер в возрасте всего 53 лет; обстоятельства его смерти показались Лыкову подозрительными. Однако официально было признано, что смерть начальника ГТУ наступила от естественных причин. Предателя так никогда и не нашли.

Петр Николаевич Дурново скончался спустя два года. Он успел вручить государю свои предостережения, в которых продемонстрировал удивительный дар предвидения. Советы Дурново не произвели должного впечатления на монарха. Интересно, вспомнил ли он о них в Ипатьевском доме?

Александр Александрович Макаров вылетел из Министерства внутренних дел в декабре 1912 после Ленского расстрела. Примкнул к правым в Государственном совете, в 1916-м полгода пробыл министром юстиции. Арестованный Временным правительством, на допросах вел себя довольно жалко… Вышел под залог, но покинуть Петроград не сумел. В 1919 году был казнен чекистами.