Взбаламученное море

— Да, но он еще не выезжает… Мы всего здесь три дня… Госпожа эта ужасная мерзавка!.. Она столько у него перебрала.

Бакланов наконец не выдержал.

— Послушайте, вы еще мальчишка и позволяете себе подобным образом говорить о женщине.

Галкин сконфузился.

— Женщина женщине рознь!.. — пробормотал он.

— Нет, не рознь! — воскликнул Бакланов: — она моя родственница, понимаете ли вы это?..

Галкин совсем растерялся.

— Я не знал этого!.. — сказал он.

— Ну, так я заставлю вас знать! — кричал Бакланов: — и сейчас же вас, с вашим ослом, отправлю в эту пропасть! — прибавил он, показывая на крутейший обрыв, мимо которого они проезжали, и вслед затем, в самом деле, начал толкать Галкинова осла в спину, в зад, чтобы он подошел к обрыву.

— Перестаньте, Бакланов, перестаньте! — кричал во все это время молодой еврей.

Бакланов разбил себе ногу, руку, но ничего не сделал с ослом.

— Эмансипаторы тоже женские! — заключил он бешеным голосом.

Но Галкин успел уже в это время повернуть осла и уехать под гору.

— Вы ужаснейший чудак! — говорил он, обертываясь к Бакланову, которого главным образом в эти минуты взбесило то, что Софи проигрывала и, пожалуй, опять продаст себя Галкину.

Возвратившись с своей прогулки, он решился еще раз, и уже в последний, иметь с ней объяснение.

К удивлению своему, он на этот раз застал ее дома и, грубо отворив дверь, вошел к ней в номер.

Софи, с изнуренным и истощенным лицом, стояла около своего дорожного сундука и укладывала в нем.

Бакланов начал прямо:

— Вам, вероятно, приятно здесь, но я никак не мог этого сказать про себя, а потому я уезжаю.

— Я сама уезжаю, — отвечала она ему спокойно.

— Куда же это?

— В Париж.

— Но ведь мы, кажется, предполагали с вами ехать сначала в Швейцарию, подышать чистым воздухом.

— Поедемте в Швейцарию, для меня все равно, — отвечала Софи, садясь уже на стул.

Бакланов опять ожил от радости.

— У меня только денег нет; я должна спешить, — прибавила она.

— Да деньги у меня есть, возьмите на путешествие.

— Хорошо!..

Через несколько минут Бакланов решился ее спросить о главном:

— А что, Софи, вы много проиграли?

— Много, — отвечала она с улыбкой: — тысяч сорок франков проиграла.

— Сорок тысяч! Зачем же вы это делали?

— Так, от скуки… скучно… — отвечала Софи.

— Много ли же теперь у вас осталось от всего капитала?

— Немного уж! — отвечала Софи опять с улыбкой и затем, выслав Бакланова от себя, занялась своим туалетом, и к обеду вышла блистающая красотой и нарядом.

5 Восхождение на гору Риги

По Цугскому озеру к Арту шел пароход.

На нем ехали наши путешественники. Тут они уже входили в настоящие швейцарские горы, которые, сдавляя взор то зеленеющими, то обрывистыми и почти голыми скалами, окружали их со всех сторон. Неба чистого, голубого, блистающего полуденным солнцем, был виден только клочок. На нижних склонах гор были рассыпаны деревеньки, а на верхних — изредка мелькали пастушьи хижины. Все это как будто бы было на театре, а не в жизни и не на земле.

Бакланов беспрестанно повертывался из стороны в сторону.

— Нет, тут жить нельзя, — говорил он. — это слишком все как-то искусственно… Жизнь человеческая должна проходить обыкновеннее.

— Что в нашей-то обыкновенной жизни! Наскучила уж она! — возразила Софи.

— Посмотри, — прибавил он: — ты видишь дым около этой горы? Это облака.

— Это гора Риги! — объяснил им стоявший около них господин, в плоховатом пальто, но с чрезвычайно добродушною физиономией.

— Риги… Мы туда и поедем? — переспросил Бакланов.

— Туда, на самый верх; его еще не видать в облаках.

— Софи! Мы будем в этих облаках! — воскликнул Бакланов.

Но Софи в это время была занята другим. Она уже несколько минут не спускала глаз с того самого молодого англичанина, который подал ей перчатки в Бадене и который решительно теперь ехал по следам их: куда они брали билеты, туда и он.

Софи, конечно, на мгновение, но придала такое выражение глазам, что в значении ее взгляда не оставалось никакого сомнения; англичанин при этом слегка улыбнулся и потупился.

— Madame! — обратился к Софи господин в поношенном пальто (это был их проводник): — угодно вам пешком или на лошади ехать на гору?

— А как страшнее? — спросила она его.

— Некоторые дамы боятся верхом, а другие нет.

— Ну, так я поеду верхом и на самой сердитой лошади! Смотрите, такую мне и дайте!

— Вы получите коня, достойного вас! — сказал ей вежливый швейцарец.

Софи говорила громко и при том опять взглянула на англичанина.

Тот опять улыбнулся своею хорошею улыбкой.

Всего этого Бакланов или не видал, или не хотел видеть, и только, уж вслушавшись в последние слова Софи, проговорил:

— Что за глупости ехать в гору на сердитой лошади!

— Я так хочу, и в ледники еще пойду, — отвечала Софи.

Бакланов пожал плечами. Они, как выехали из Бадена, все ссорились.

В Арту проводник провел их в гостиницу.

Англичанин тоже пришел туда.

Софи переменила туалет и вышла в черном с длиннейшим шлейфом платье и шляпке a la Гарибальди.

Бакланов все это время был на улице и смотрел, чтобы в самом деле не привели бешеных лошадей.

— О, нет! У нас таких нет! — успокаивал его проводник.