Вздох до смерти (СИ)

Мы росли вместе, познавали мир вместе, горевали и радовались всегда вместе, и, как в любых отношениях, между нами были ссоры, но их масштаб порою пугал. Если сильно как-то задевала Роберта, то на глаза ему было лучше не попадаться, да и вообще о себе никоем образом не напоминать. Мужчина умел мстить не только врагам, но и тем, кого любит. Я бы не назвала это отрицательной особенностью, да и у всех разное понимание того, что «хорошо», а что «плохо». Только, если уж последствия обиды брата пугали иногда даже «предвестников смерти», то о других и говорить не стоит. И время не могло ничего решить.

Роберт никогда не менял своих решений и чувств.

Мужчина мог назвать моё имя.

Мог.

«Что ж, моя дорогая. Теперь тебе с уверенностью есть, к кому уходить», — с облегчением вздохнула душа.

— Ты улыбаешься, — констатировал Валентин, возвышаясь надо мной.

Даже не заметила перемещений врага, отдавшись на волю тёплых чувств.

Да, мужчина был удивлён, о чём говорили сведённые брови на переносице, но меня ничего не волновало в данный момент.

Говорят, все боятся смерти, и скорее от неизвестности того, что находится за чертой, но у меня больше не было страха.

Я знала, что меня там ждут. Знала, кто ждёт. Знала, что получу.

Любовь и покой.

Уверенно встала, чуть запрокидывая голову назад и смотря в глаза своего палача. Оставалось только разыграть ещё одну партию, и эта победа обязана была достаться мне.

— Вот она я: та, кто смешал тебе все карты. Но не жди от меня слёз, страха, просьб о помиловании. Ничего не получишь.

Мужчина криво усмехнулся, засовывая руки в карманы брюк, чуть сощурил глаза, а затем развернулся и отошёл к камину.

Минут пять ждала хоть звука от врага, но тот молчал. Возможно, он ожидал от меня другой реакции, но подобный исход мог хотя бы предположить.

— С Робертом совершил огромную ошибку, не забрав для начала оружие, с тобой же этого промаха не допущу. И я дам тебе ровно минуту для принятия решения. Уложишься по времени, подарю один звонок. Уверен, найдётся человек, которому тебе есть, что сказать перед смертью.

— Минуту на что?

Настала моя очередь удивляться.

Валентин ничего не говорил, только щёлкнул пальцами, но не прошло и пары секунд, как в комнату зашёл уже знакомый официант, принёсший небольшой ноутбук. Открыв его, парень быстро застучал пальцами по клавиатуре, развернул экран в мою сторону, оставляя меня вновь наедине с Чарсовым.

Подавилась воздухом, стоило взглянуть на столь любимые черты и серые проницательные глаза, смотрящие на меня с фотографии, а рядом располагалось изображение родителей. Хватило и секунды, чтобы всё понять.

Валентин играл со мной, как играл с Робертом.

Только мне не нужно было время.

Мой выбор был очевиден.

— Аристарх. Жить будет Аристарх.

Шок.

Лицо Валентина было пропитано шоком, и то, насколько резко мужчина обернулся ко мне, говорило о многом. Мне бы радоваться, до чего довела весьма опасного врага, только радости не было.

Я выбрала Соколова и сделала бы это вновь, но мой выбор заберёт сразу две жизни: жизни моих родителей. Какими бы они ни были, но хотя бы в память о когда-то счастливых временах, о том, что только благодаря отцу и матери мне было суждено родиться, я должна была сохранить жизнь Им.

Должна была.

Но сердцу не прикажешь, да и Сокол, как ни крути, сделал для меня намного больше, чем отец или мать.

— Серьёзно? — как-то невесело рассмеялся мужчина. — Ты предпочтёшь убийцу своим собственным родителям?

— Ты предоставил мне выбор — я ответила. Минута не прошла. Всё честно. Не было условий, подразумевающих иных вопросов и ответов, — равнодушно произнесла, пытаясь держать себя в руках.

— Хм, — только хмыкнул неопределённо Чарсов, вновь разворачиваясь к камину.

Осмотрелась по сторонам, поёжившись от потока холодного воздуха, льющегося из приоткрытого окна. Захотелось подойти к камину и погреться у огня, что меня сильно насмешило. Я скоро умру, и тогда мне не будет дело до холода, да и сейчас не должно быть дела, но организм требует иного.

— Всего звонок, Ангелина. Решай.

Перевела взгляд на мощную спину Валентина, задумавшись о том, чей голос желаю услышать в последний раз…

Клэрри?

Я бы попросила у неё прощения за всё, особенно за свой уход. За то, что не сдержала слово оберегать её и быть рядом. Но боюсь, меня бы поглотили эмоции, и я бы не смогла довести своё дело до конца.

Герман?

Он бы требовал ответов, которые не смогла бы ему дать. И он бы никогда не простил меня…

Аристарх?

Когда-нибудь он узнает, что я выбрала его. Узнает и всё поймёт. Но не хочу видеть его реакцию на моё такое своеобразное признание в любви. Хотя нет смысла врать! Я желала бы услышать именно голос Сокола перед смертью.

Голос моего гордого и непоколебимого Сокола…

Родители?

Люди, подарившие мне жизнь и, чью жизнь забрало моё решение, заслуживали и прощения, и объяснений, и даже признаний в любви, но лучше умереть с относительно спокойной душой, чем с муками совести.

И оставался только один человек. Тот, о ком подумала в последнюю очередь. Тот, кто мог понять меня и не осуждать.

— Я хочу позвонить Винсенту Нортону.